же тебя капитан за борт! И на шлюпке обратно не отправит… А сейчас радист даст позывные и в два счета найдет на курсе встречный пароход, на который вас как миленьких посадят и доставят прямым ходом в родной Ленинград… Кончилось, мальчишки, то романтическое время, когда бригантины поднимали паруса, а на мачтах развевались черные пиратские флаги…
— Не кончилось, — сказал Ваня.
— И пираты еще встречаются, — поддержал Андрей. — Правда, флаги у них не черные…
— Гляди, какие грамотные!
— Потом море нас сейчас не интересует, — сказал Ваня. — Озеро — другое дело.
— И бежать тайком мы не собираемся, — сказал Андрей. — Нас и так возьмут.
— Желаю удачи, мальчишки.
— Что у вас в рюкзаке? — спросил Андрей.
— На Север еду, Пирожков! А вы знаете, что такое Север?
— Проходили по географии, — сказал Андрей. — Вы нам и рассказывали.
— Нам больше всего про Вял-озеро понравилось, — прибавил Ваня.
— Мой автобус! — заторопился Виктор Викторович, взглянув на часы. — На поезд, братцы, опаздываю… Вял-озеро мне тоже снится.
Последним вскочив на ступеньку, он с трудом развернулся со своим гигантским рюкзаком и, помахав рукой, сказал:
— В рюкзаке у меня спальный мешок, теплая одежда… На север еду, не на юг! До свиданья!
Дверь захлопнулась, и автобус укатил, а мальчишки остались на остановке. Еще солнце купалось в желтых перистых облаках, проходивших на большой высоте над городом. В стороне над Невой, разворачиваясь на посадку, пролетали большие серебристые ТУ и ИЛы. Глядя на них сбоку, можно было подумать, что самолеты без крыльев. Не самолеты, а ракеты, нацелившиеся на землю. С Литейного моста со звоном несся желто-красный трамвай. На улице Воинова заскрипели тормозами автомашины. Зашевелились на остановке пассажиры.
— Надо начинать и нам помаленьку собираться, — задумчиво сказал Ваня. — Готовить рюкзаки…
— Еще больше месяца до каникул, — возразил Андрей. — Куда спешить?
— Видал, какой у него рюкзак? И нам надо все заранее приготовить. На север едем, не на юг.
— Пока еще никуда, — сказал Андрей.
— У вас есть дома чеснок?
— Не знаю.
— Обязательно чеснок захвати. Головок десяток. Я где-то читал, на севере часто цингой болеют.
— Сказанул! — засмеялся Андрей. — Это еще до революции болели.
— Захвати, — сказал Ваня. — Чеснок не помешает.
Андрей отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Ваня тоже туда посмотрел, но ничего интересного не увидел.
— Чего ты? — спросил он.
— Гиревик со Светкой куда-то пошли, — сказал Андрей.
— Я не заметил.
— Значит, показалось, — сказал Андрей.
Ваня взглянул на погрустневшего приятеля и только вздохнул: не понимал он Андрея. Ну чего переживает? Из-за девчонки! Как будто мало в жизни других занятий, поинтересней? Можно изучать в кружке юных техников автомобильное дело, заниматься спортом или, как Костя, авиамоделизмом, на худой конец, даже марки собирать, но тратить время на хождение по улицам с девчонками — это безобразие. Идут, взявшись за руки, а лица глупые… Ваня презирал мальчишек, которые пишут записки своим одноклассницам, а тех, кто в кино ходит с девчонками, вообще считал погибшими людьми. Единственный человек, которому он прощал эту слабость, был Андрей. Прощать — прощал, но при случае любил подтрунить над ним.
У Андрея на круглом лице возле носа вылупились веснушки. Не много, этак штук пять-шесть, но зато крупные, как родимые пятна. С этими веснушками, оттопыренными ушами да маленьким курносым носом Андрей совсем не был похож на кавалера. Сидеть бы ему на заборе с рогаткой в руках или за гаражами драться, а не об девчонках вздыхать. Когда Пирожков был расстроен чем-нибудь, он имел привычку быстро-быстро мигать своими темными глазами, будто плакать собрался. Хотя, сколько Ваня знает Андрея, он никогда не плакал. У Мельникова тоже невозможно было выжать слезу даже мощным прессом. А вот Пирамида при случае мог совершенно натурально расплакаться. Правда, потом всем говорил, что это он якобы нарочно, чтобы обмануть старших.
— Ты знаешь, — сказал Андрей, — я тут как-то заговорил с сестренкой о нашей поездке…
— Ну и что она сказала? — живо обернулся к нему Ваня.
— В общем, она сказала, что ничего не выйдет. Начальник экспедиции и слышать про нас не хочет. Говорит, на его веку был случай, когда в экспедиции один парнишка утонул… С тех пор с несовершеннолетними он не желает иметь дела.
— Про моторы говорил? Ведь мы уже две штуки изучили!
— Да что толку-то? Она ведь не начальник. Слушай, Валя сказала, что ее на будущий год назначат начальником другой экспедиции…
— Ну и что? — взглянул на приятеля Ваня.
— Может, подождем, а потом без всяких хлопот…
— Жди, — сказал Ваня. — Я и без твоей сестры через месяц буду на Вял-озере.
— Смотришь на меня, будто я в чем-то виноват!
— Завтра идем к начальнику, — сказал Ваня. — Нет, не завтра… Мы изучим все эти моторы, возьмем его на Неву и покажем…
— Так и пойдет он!
— Пойдет, — сказал Ваня.
Он не мигая уставился на приятеля. Андрей стоически попытался выдержать его пронзительный взгляд, потом глаза сами стали мигать, и он отвернулся.
— Мне Вял-озеро каждую ночь снится, — сказал Мельников. — Если бы мне предложили на каникулы поехать на Черное море, в Артек, я и то поехал бы только на Вял-озеро. Сказали бы: «Иди пешком» — и я пошел бы. На этот раз получится, вот увидишь. Иначе я не буду себя считать за человека… — И, немного помолчав, докончил: — И тебя тоже.
— Что я? Разве против?
— Почему же тогда все время сомневаешься?
— Человек я такой, — вздохнул Андрей. — Сомневающийся…
Андрей, хотя и был, как он сказал, человеком сомневающимся, во всех серьезных делах привык доверяться Ване. Конечно, сначала он пытался возражать, спорить, отговаривать, но всегда в конце концов победу одерживал Мельников. Его упорству и убежденности можно было только удивляться. Андрей тоже не был слабохарактерным, но с Ваней тягаться ему не под силу. Все те препятствия, которые Андрей подчас считал непреодолимыми, его друг запросто отметал. Даже наоборот, чем больше возникало трудностей, тем убежденнее и упорнее Ваня действовал.
И вот сейчас Андрей Пирожков чувствовал, что друг ему не верит. Если бы Ваня слышал, как он, Андрей, спорил с сестрой! Как убеждал ее поговорить как следует с этим Назаренко или Чепуренко.
— Если они нас не возьмут, то мы… — Андрей быстро-быстро замигал, веснушки его побледнели. — Мы тогда опять убежим!
— Вот это другой разговор, — сразу повеселел Мельников. — Давай пять!
Они торжественно пожали друг другу руки, как бы клятвенно скрепляя свой новый договор. Андрей перестал мигать и улыбнулся.
— Только уж в бочку ты меня больше ни за какие коврижки не упрячешь…
Ваня не обратил внимания на его слова.
— Ты родителям говорил про экспедицию?
— Раза два намекнул, но они пропустили мимо ушей.
— Вот что, Андрюха, давай немедленно начнем их подготавливать…
