азербайджанского крыла, которым командовал опытный боевой летчик Аркадий Романов. Крыло входило в состав Азербайджанской дивизии, во главе которой стоял талантливый военачальник Хан-Нахичеванский. Впоследствии он работал преподавателем в академии имени М. В. Фрунзе.
В штабе авиакрыла работала чертежницей дочь учителя С. Р. Хиршберг. Вскоре она стала моей женой. Она всегда была и остается моим лучшим другом, куда бы ни забросила нас судьба - в Закавказье, Заполярье, за рубежи родной страны.
Страна переходила на рельсы мирной жизни. Армия сокращалась, в ее рядах остались наиболее подготовленные и грамотные командиры. Многих посылали на курсы, в военные училища, а некоторые уходили на учебу в гражданские вузы.
В ту пору в городах впервые были организованы курсы по подготовке рабочей молодежи в высшие учебные заведения, получившие позже название рабфаков. Срок обучения был двухгодичный. На эти курсы поступил и я. Занимался вечерами, в часы, свободные от службы. Окончив курсы, я сдал вступительные экзамены в Бакинский политехнический институт, но учиться в нем не пришлось: мне не разрешили уволиться из армии.
Летчики авиакрыла не прекращали заниматься боевой подготовкой. Летали над морем и сушей. Во время одного из полетов на самолете М-9 первый летчик-азербайджанец Тепмур Мустафаев и летнаб Гаджиев обнаружили в Каспийском море участки с небольшими нефтяными фонтанчиками. Об этом немедленно сообщили начальнику 'Азнефти' Серебровскому и главному инженеру Баринову.
Вскоре над морем вместе с летчиками появились и геологи. Морское дно особенно хорошо видно было с высоты пятисот - шестисот метров, и геологи определили, что здесь богатые нефтеносные участки. Сейчас над Каспием высится лес нефтяных вышек. На плавучих островах вырос целый город нефтяников. Но, видимо, мало кто знает, что богатства эти первыми открыли летчики.
Осенью 1923 года вся авиация Закавказских республик и Особой Краснознаменной армии объединилась в 47-й сводный авиационный отряд. Командиром назначили бывшего полковника царской армии Михаила Сергеевича Мачавариани, комиссаром утвердили меня. Штаб отряда находился в Навтлуге.
Признаться, сначала я весьма осторожно отнесся к Мачавариани. Однако вскоре убедился, что Михаил Сергеевич - человек высокой летной культуры, хороший товарищ. Правда, по характеру он был вспыльчив. Вмешательство комиссара в дела отряда он воспринимал как недоверие лично к нему. Однажды после какого-то спора Мачавариани предложил поехать в штаб и доложить Военному совету армии о наших разногласиях. Мы прибыли в зал заседаний, когда там присутствовали командующий 11-й армией С. А. Пугачев, члены Военного совета Г. К. Орджоникидзе и Ш. Элиава. Первым высказал свои претензии М. С. Мачавариани. Он обвинил меня в предвзятом отношении к офицерам, ранее служившим у мусаватистов и меньшевиков, утверждал, что он хорошо знает их, что им можно доверять. Я же считал, что всех летчиков надо внимательно изучить не только по личным делам, но и на практической работе - лучше всего в тылу страны. Члены Военного совета внимательно выслушали нас. Потом Элиава сказал:
- Вы правы, комиссар, продолжайте работать в этом направлении. Только не увлекайтесь. Во всем нужна мера.
Домой возвращались вместе. Меня радовало то, что после любых споров мы не обижались друг на друга. Нередко проводили вечера за дружеской беседой или партией биллиарда.
О Михаиле Сергеевиче у меня остались самые теплые воспоминания. Сейчас он живет на Кавказе.
Однажды проездом из Боржоми в Москву в отряде побывал начальник Военно- Воздушных Сил РККА Розенгольц, совершенно случайный человек в авиации. О его визите мы были предупреждены за несколько дней. Мачавариани, старый служака, очень волновался в ожидании большого начальника. Он буквально всех поднял на ноги: прибирали помещения, дворы, навели порядок в ангарах, готовили к смотру самолеты.
Наконец Розенгольц приехал. Он прошелся по авиагородку, бегло осмотрел мастерские, побывал в казарме. На прощание сказал:
- Мне все понравилось, только печи маслом не натерли.
И отбыл.
Мачавариани возмущался:
- Какой же это начальник Воздушных сил, черт побери!? Ничего не понимаю. Думал, самолеты посмотрит, с летчиками побеседует, а он - 'печи маслом не натерли'... Скажи, комиссар, куда это годится?
К счастью, Розенгольц недолго пробыл во главе Военно-Воздушных Сил страны.
Наш авиаотряд имел на вооружении самолеты разных типов. Здесь были английские 'сопвичи', 'сопвичи-кемель', итальянские 'сва', французские 'сальмсон', из отечественных - 'Лебедь-12', 'ньюпоры'. Потрепанные машины требовали ремонта. Рассчитывать на поступление новых самолетов не приходилось: страна только вышла из войны, и авиапромышленность делала лишь первые самостоятельные шаги.
Однако самая трудная задача заключалась в другом. Нужно было подготовить кадры летчиков и техников, воспитать их в духе преданности Советской власти. Армия становилась регулярной. Теперь предстояло за короткий срок превратить ее в первоклассную боевую силу.
Обстановка, в которой приходилось работать, оказалась не из легких. Личный состав 47-го авиаотряда был многонациональным. Здесь служили русские, грузины, армяне, азербайджанцы. Царская политика натравливания друг на друга народов разных национальностей и вероисповеданий еще долго давала о себе знать. Тем не менее люди на глазах менялись. Веселее проходили гарнизонные спортивные праздники, концерты художественной самодеятельности. Красноармейцы и командиры становились близкими друзьями.
На аэродром нередко приходили подростки, интересовавшиеся самолетами. Им показывали устройство машин, а наиболее любознательным поручали выполнять несложные работы. Постепенно создалась целая группа ребят, влюбленных в авиацию, и мы решили послать их учиться в авиационные школы. Торжественно провожали бойцы Татанашвили, Чиркова, Ярамышева, Желанова и других своих воспитанников. Ребята оправдали доверие и стали впоследствии хорошими авиаторами. Е. З. Татанашвили, например, командовал авиационным соединением в годы Великой Отечественной войны. В морской авиации хорошо знают видных инженеров М. Д. Желанова и И. Г. Ярамышева, получивших путевку в нашем авиаотряде. Некоторые питомцы отряда погибли во время минувшей войны...
Самолеты, на которых мы приступили к учебным полетам, были сильно изношены. Если учесть, что летать приходилось над горной местностью, то станет понятно, какому риску подвергались наши летчики. Поэтому весной 1924 года командующий Особой Кавказской Краснознаменной армией С. А. Пугачев возбудил ходатайство перед начальником Военно- Воздушного Флота РККА о перевооружении отряда на новую материальную часть.
В Москве нас принял заместитель начальника ВВС по политчасти П. И. Баранов. Он долго беседовал с нами об учебе, дисциплине и настроении личного состава. Особо интересовался политической обстановкой в Закавказье и взаимоотношениями авиаторов с местным населением. В конце беседы Баранов заверил нас, что отряд в ближайшее время получит новые самолеты. И действительно, вскоре после нашего возвращения из столицы к нам стали поступать обещанные машины. Это сразу подняло настроение у личного состава. На сборку, опробование самолетов в воздухе люди шли как на праздник. А вскоре машины были испытаны и в боевой обстановке.
Осенью 1924 года грузинские меньшевики вновь активизировали свою деятельность. Готовилось восстание. Командующий войсками Особой Кавказской армии С. А. Пугачев приказал мне слетать в расположение 9-го пехотного полка и предупредить командира о том, что ночью ожидается нападение меньшевиков. Командир полка срочно принял меры. И они оказались не напрасными. Нападение состоялось в ту же ночь, но красноармейцы были начеку и встретили мятежников дружным огнем.
Восстание охватило район Кутаиси, Верхнюю и Нижнюю Сванетию. Меньшевики-националисты хотели реставрировать капитализм в Грузии. С помощью обмана и шантажа им удалось поднять местное население против Советской власти. Для подавления восстания были выделены войска, в том числе и авиация под командованием красвоенлета Ивана Чернова - заместителя командира отряда.
Мы стали готовиться к боевой работе с Кутаисского аэродрома. Командир стрелковой дивизии В. П. Яновский приказал вести воздушную разведку и разбрасывать листовки с призывом к повстанцам сложить оружие. В листовках разъяснялось, что меньшевики обманывают простых людей, что настоящей защитницей интересов рабочих, крестьян и ремесленников является Красная Армия. Кое-где листовки оказали свое воздействие: повстанцы бросали оружие и расходились по домам. Однако в районах, где влияние меньшевиков было наиболее сильным, восстание продолжалось. Поэтому мы вынуждены были применить бомбы и пулеметы.
Это была последняя попытка контрреволюционеров восстановить власть помещиков и капиталистов в Грузии.
Крепнущие крылья
'Трудовой народ, строй Воздушный флот!'
Осенью 1924 года меня вызвали в Москву к заместителю начальника ВВС РККА по политической части П. И. Баранову. Петр Ионович долго беседовал со мной, подробно расспросил о службе до революции и после Октября, особенно интересовался боевой работой на Восточном фронте и в Закавказье.
- Опытные люди нам нужны, - сказал он в заключение. - Мы хотим рекомендовать вас военным комиссаром 14-го авиационного отряда. Работа, как вы уже знаете, интересная и ответственная. Согласны?
Я поблагодарил П. И. Баранова за заботу. Состоялся приказ о моем новом назначении. Базировался отряд на Центральном аэродроме. Его
