округа, где командующим ВВС был И. И. Копец. Когда стали поступать вести, что противник непрерывно бомбит и штурмует аэродромы, Иван Иванович, как позже рассказывали очевидцы, растерялся...
В командование вступил А. И. Таюрский. Ему тоже пришлось нелегко. После трех недель боев в составе авиационных частей Западного фронта вместо ранее имевшихся тысячи девятисот девяти машин осталось всего триста шестьдесят девять.
Однако ни в коем случае нельзя считать, что в первые же дни войны вся наша приграничная авиация была выведена из строя. Советские летчики отважно дрались с воздушным противником и сбили немало вражеских самолетов. Вот что писал о первых днях войны подполковник гитлеровских ВВС Греффрат:
'...Потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думали некоторые. За первые четырнадцать дней боев было потеряно самолетов даже больше, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие ВВС потеряли восемьсот семь самолетов всех типов, а за период с 6 по 14 июля - четыреста семьдесят семь. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия'{4}.
...Ростов был пока глубоким тылом. В наш округ на переформирование прибыло несколько авиаполков и дивизий с западных границ, эвакуировались авиаучилища и курсы из Полтавы, Одессы, Чернигова. Они заняли аэродромы всюду, где можно было разместить технику и людей. Правда, самолетами располагали лишь училища, боевые полки имели порой по два комплекта 'безлошадных' экипажей.
В июле из Западной Украины к нам прибыла 14-я истребительная авиадивизия. Начальник политотдела доложил мне о положении дел в соединении.
- Трудно на И-16 тягаться с 'мессершмиттами',- закончил он.
В это время в дверь кабинета постучались, и передо мной предстал летчик без знаков воинского отличия, в белом шелковом подшлемнике, в очках. Держал он себя развязно.
- Это что за войско? - спросил я.
- Товарищ генерал, командир четырнадцатой истребительной дивизии полковник Зыканов.
- Потрудитесь надеть положенную форму.
Зыканов вышел. Я спросил начальника политотдела:
- У вас все летчики в таком виде?
- Да нет, что вы! У нас очень хороший народ.
Немного позднее у меня собрались командиры полков, выдержавшие первое, самое трудное испытание. Майор Иван Дмитриевич Подгорный с горечью рассказывал, как дивизия впервые приняла бой с фашистами.
- Сорок шестой полк дрался над Дубно уже в четыре часа утра, - сказал Подгорный. - Недостатка в целях не было. Фашисты шли волнами - одна девятка 'юнкерсов' сменяла другую. Истребительное прикрытие сильное. Что мы могли сделать на наших 'ишачках'? И тем не менее дрались яростно. Командир звена старший лейтенант Иван Иванов в четыре двадцать пять утра таранил 'юнкерса' как раз над теми местами, где в августе четырнадцатого года совершил свой подвиг Петр Николаевич Нестеров... Вслед за Ивановым применяли тараны летчики из других соединений. Наши пилоты обладают прекрасными волевыми качествами. Недостатка в героях не было.
На другой день полковник Зыканов снова прибыл в штаб ВВС. Он где-то раздобыл пилотку, гимнастерку не по росту, ремень.
- Вот теперь видно, что вы командир Красной Армии.
И мы поздоровались.
- Разрешите позвонить в Москву? - попросил Зыканов.
- Звоните.
По ходу разговора я понял, что он докладывает члену Военного совета ВВС П. С. Степанову о тяжелом положении своей дивизии. Через минуту-другую Зыканов протянул трубку мне.
- Красовский,- услышал я, - завтра же отправьте Зыканова в Москву. Видимо, придется привлечь его к ответственности...
Положив трубку, я передал Зыканову:
- Вам завтра надо быть в Москве.
Он ушел.
Война преподносила тяжелые уроки, и надо было извлекать из них все полезное, что могло пригодиться в будущем. 'Кто знает, - думал я, - может, фронт подойдет и сюда, к берегам тихого Дона. К сожалению, теперь уже далеко не тихого, потому что над нами ежедневно летают фашистские разведчики'.
Каждый день Совинформбюро приносило нерадостные вести с фронтов. В Ростове появилось много эвакуированных из Одессы, Днепропетровска, Запорожья и других городов. Гнали крупный рогатый скот за Дон, в Астрахань, Армавир.
В июле - августе в состав ВВС СКВО прибыли 18, 3-й и 11-й запасные авиационные полки. 11-й полк должен был переучивать летчиков на самолетах ЛаГГ-3. Он базировался на Ростовском аэродромном узле. 3-й полк на аэродромах Астрахань и Элиста переучивал летный состав на самолетах Пе- 2. 18-й полк на аэродромном узле Пролетарская осваивал 'петляковы'.
Дело осложнялось тем, что не хватало учебных самолетов с двойным управлением - 'спарок', однако желание летчиков поскорее овладеть новой техникой и улететь на фронт было настолько велико, что они, не считаясь со временем, учились в три смены.
К Ростову, через который следовали важнейшие народнохозяйственные грузы, эшелоны с войсками и военной техникой, все чаще прорывались вражеские самолеты-разведчики. Очевидно, гитлеровское командование намеревалось как можно скорее прервать связь центральных районов нашей страны с Северным Кавказом. Поэтому надежное прикрытие железнодорожного узла от воздействия немецко-фашистской авиации являлось одной из ответственных задач ВВС 56-й армии. Для гарантированного перехвата вражеских самолетов пришлось организовать непрерывное дежурство боевых пар и звеньев истребителей в воздухе.
Для усиления ВВС 56-й армии нам передали 183-й истребительный авиационный полк, вошедший в 65-ю авиационную дивизию подполковника П. Г. Степановича. Вскоре я побывал на его аэродроме и получил возможность познакомиться с летным и руководящим составом.
Смуглый, стройный командир полка майор А. В. Хирный с первого же знакомства вызывал к себе симпатии. Держался он с достоинством, подчиненным отдавал четкие приказания. Чувствовалось, что люди уважают своего командира.
Несмотря на то что полк воевал с первых дней войны, имел потери, как и все части, боеспособность его оставалась высокой. В течение десяти дней прикрывал он железную дорогу Ростов - Шахты. Противник трижды пытался бомбить охраняемый с воздуха объект, но 'миги' каждый раз своевременно рассеивали неприятельские бомбовозы. Два самолета противника были сбиты в воздушных боях.
В конце августа 183-й полк был передан в 5-ю резервную авиагруппу.
Шли последние дни сентября. Фронт приближался к Ростову. Враг уже хозяйничал в Донбассе. Танковые клинья фашистов обозначались на рубеже Артемовск, Горловка, Ново- Павловка, Дьяково, Лысогорка, река Тузлов, Генеральское, Чалтырь. Даже при первом взгляде на карту боевых действий становилось ясно, что наступающая вдоль побережья Азовского моря 1-я танковая армия Клейста при поддержке 4-го воздушного флота нацелилась на Ростов-на-Дону - крупный административный и промышленный центр, важный узел коммуникаций, связывающий центральные районы страны с Кавказом. 'Ворота на Кавказ' - так фашисты называли Ростов, подчеркивая этим огромное значение города в планах 'молниеносной' войны.
17 октября гитлеровцы овладели Таганрогом и поставили своей целью разгромить советские войска севернее города и занять плацдарм на южном берегу Дона. Чтобы избежать длительной борьбы за Ростов, враг рассчитывал обойти город с севера и выдвинуться на Дон через Шахты и Новочеркасск. Затем группа армий 'Юг' под командованием фельдмаршала Кейтеля намеревалась развивать наступление на Северном Кавказе, захватить Майкоп и Туапсе.
Перед войсками Южного фронта и 56-й Отдельной армии Верховное Главнокомандование поставило задачу - любыми средствами удержать Ростов и закрыть немцам ворота на Кавказ.
В поредевших за время летних сражений дивизиях оказалось немало неисправных самолетов, и для обеспечения боевых действий 56-й армии мы иногда привлекали авиацию запасных полков и училищ. Правда, восемьдесят процентов их самолетного парка составляли машины устаревших конструкций, но те из них, на которых можно было летать, мы все-таки использовали. Это прежде всего Як-1, ДБ-Зф, СБ.
Вечером 3 ноября мне позвонил из Москвы генерал Алексей Васильевич Никитин, занимавшийся в ту пору авиационными резервами ВВС.
- Как идет подготовка летного состава в запасных частях и школах? спросил он.
- Учим в боевой обстановке, но нередко инструкторский состав из запасных полков и училищ используем на фронте, - ответил я. - Это объясняется недостатком летного состава.
- Учтите, что война, вероятно, будет затяжной, надо беречь инструкторские кадры, - предупредил генерал.
Далее он спросил, как идет освоение самолета ЛаГГ-3. Я ответил, что летчики называют этот истребитель 'летающим бревном'.
- Как бы там у вас ни называли машину, - сказал Алексей Васильевич, - все равно надо ее осваивать, она принята на вооружение.
Истребители ЛаГГ-3 не отличались высокими боевыми качествами. Одному из конструкторов этой машины, В. П. Горбунову, прибывшему на Ростовский аэродром из Таганрога, летчики-фронтовики заявили:
- Не будем летать на этой 'деревяшке', лучше дайте нам 'ишаков'.
Горбунов успокаивал их как мог, говорил, что конструкторское бюро С. А. Лавочкина уже начало работы по модификации самолета с целью улучшения его летно-тактических качеств.
Действительно, в конце 1941 года самолет ЛаГГ-3 был несколько облегчен, но должного эффекта все-таки не получилось. Впоследствии авиационные инженеры во главе с Лавочкиным создали истребитель
