Киеву и вышли к третьей позиции вражеской обороны.
Стоило облакам чуть-чуть рассеяться, как в воздухе появлялись самолеты. Несмотря на сложные метеорологические условия, летчики-штурмовики использовали малейшую возможность, чтобы метко поражать цели на окраинах Киева. В 95-м гвардейском штурмовом полку отличился молодой летчик Виктор Александрович Кумсков. Бомбы, сброшенные им, попали точно в намеченную цель. На дороге Киев - Житомир движение застопорилось, создалась пробка. Виктор Кумсков и его боевые друзья сделали по нескольку боевых заходов и подожгли немало немецких автомашин.
В ночное время наша авиация продолжала наносить удары по отступавшим войскам противника. Экипажи легких бомбардировщиков постоянно держали под контролем шоссе Киев - Житомир. Сбрасывая бомбы на дороги, летчики-ночники сильно затрудняли отступление вражеских войск.
К вечеру 4 ноября в районе Киева установилась хорошая погода. В воздухе разгорелись ожесточенные бои. На прикрытие лютежского плацдарма по графику вылетали истребители, на бреющем, чуть не касаясь днепровской воды, проносились штурмовики. Лишь временами, когда враг посылал к нашим позициям большие группы бомбардировщиков, приходилось дополнительно вызывать истребителей для наращивания сил. График ломался, но на войне всего заранее не рассчитаешь.
В вечерних сумерках близ КП командующего фронтом я встретил генерал-лейтенанта Петра Михайловича Козлова, моего старого знакомого по боям на ростовском направлении.
- Наступаем, Степан Акимович! - радостно сказал он. - Командую семьдесят седьмым корпусом. В свое время за бои под Ростовом меня сняли...
- А за Днепр геройскую Звезду получил, - добавил я и от души поздравил генерала.
Отсюда, с высоты, мы увидели объятый пламенем древний город. Языки огня высоко поднимались в темное небо, кровавым светом окрашивали дома, купола киевских соборов. То в одном, то в другом конце города раздавались взрывы, и тогда пламя еще ярче озаряло темноту.
- Спешить надо! - глядя на горящий Киев, сказал Козлов. - Смотрите, как немцы уничтожают город.
Козлов исчез в темноте, а я пошел на КП, чтобы еще раз уточнить обстановку. Фашистское командование бросало все новые резервы на северный плацдарм. По всему было видно, что теперь Манштейн будет оказывать все более ожесточенное сопротивление. Это заметно даже по накалу воздушных боев. Вчера я был на КП 38-й армии, у К. С. Москаленко. Наша пехота и танки генерала Рыбалко, наступавшие на главном направлении, пошли в атаку. Немцы тут же вызвали своих бомбардировщиков. Когда появилась большая группа Ю-87, в воздухе находились истребители майора Бабкова.
- Видите 'лапотников'? - обратился я открытым текстом к ведомому.
- Вижу.
- Атакуйте немедленно!
С первого же захода группа Бабкова зажгла два 'юнкерса', остальные, разгрузившись от бомб над своими позициями, повернули обратно. Пролетая над КП Москаленко, ведущий группы истребителей доложил:
- Задача выполнена!
- Вот теперь я увидел настоящую работу истребителей! - восхищенно произнес К. С. Москаленко. - Объявите соколам, что 'царица полей' довольна их действиями.
Пехота, поддерживаемая танками, продолжала продвигаться в направлении Пуща Водица и к вечеру достигла поселка. Вскоре выяснилось, что здесь в обороне врага наши войска создали брешь. Ватутин сразу же решил бросить в ночное наступление всю армию Рыбалко. Включив фары и прожекторы, установленные на машинах, танкисты ринулись в наступление. Их поддержали расчеты реактивных минометов, артиллеристы. Глухой ноябрьской ночью вдруг поднялись гигантские сполохи света и, не угасая, понеслись вперед, к Киеву. Когда танкисты Рыбалко перерезали дороги на Коростень, а потом на Житомир, враг заметался, понял, что за ним вот-вот закроется крышка гигантской западни и тогда уже не избежать окружения. Фашисты дрогнули и побежали.
На рассвете 6 ноября над зданием Центрального Комитета Коммунистической партии Украины взвился наш солнечный флаг.
- Киев свободен! - эта весть с быстротой молнии облетела аэродромы, вызвала новый подъем боевой активности у авиаторов.
Надо было во что бы то ни стало закрепить одержанную победу, так как враг не хотел смириться с потерей города. В район Белой Церкви спешно стягивались немецкие дивизии, прибывшие с запада и снятые с других участков советско-германского фронта. Противник все чаще и сильнее контратаковал. Одновременно повысилась активность немецко-фашистской авиации. Над Фастовом и Белой Церковью шли упорные воздушные бои.
6 ноября в районе Белой Церкви семерка 'яков' во главе с капитаном А. В. Ворожейкиным прикрывала передовые части 3-й гвардейской танковой армии. Наши летчики обнаружили в воздухе приближавшиеся с юга три группы вражеских самолетов Ю-87. Бомбардировщиков противника сопровождало двадцать истребителей. Капитан Ворожейкин решил в первую очередь атаковать истребителей, а затем всем составом переключиться на уничтожение бомбардировщиков.
Нашим летчикам удалось обеспечить внезапность первой атаки. На большой скорости 'яки' врезались в боевой порядок вражеских самолетов. В результате точного, прицельного огня было сбито несколько немецких истребителей. Остальные заметались в панике, бросив своих бомбардировщиков. Воспользовавшись этим, группа Ворожейкина атаковала 'юнкерсов'. Противник потерял одиннадцать самолетов.
По поводу этого боя состоялась специальная передача немецкого радио. Фашистская радиостанция сообщала, что якобы в районе Белой Церкви вели воздушный бой тридцать советских истребителей с пятнадцатью немецкими. Далее лживая пропаганда противника утверждала, что советская авиация потеряла в воздушном бою половину своих самолетов, а немецко-фашистская авиация... только пять. Вот как искажал действительность геббельсовский пропагандистский аппарат.
С 7 ноября погода опять ухудшилась. Низкая облачность, дожди очень ограничивали деятельность авиации. Но и в этих сложных условиях отдельные, наиболее подготовленные экипажи продолжали выполнять боевые задачи. Наши штурмовики атаковали танки противника в районах Житомира и Фастова. Воздушные разведчики доставляли командованию ценные сведения о перегруппировках немецко-фашистских войск.
В один из дней начальник разведотдела нашей армии подполковник Ларин доложил, что в Казатине фашисты разгружают на железнодорожных путях танки. В связи с плохой погодой по станции нельзя было нанести бомбардировочный удар, поэтому разведданные были переданы командующему 3-й танковой армией П. С. Рыбалко.
- Ясно одно, - сказал он, - противник обязательно ударит на Фастов, а там у меня танков мало. Могут обойти с флангов. Надо что-то придумать.
И Рыбалко нашел выход из положения. Свои немногочисленные танки он закопал близ шоссе в землю, подступы к ним заминировал на довольно обширном участке. Когда фашисты из Казатина двинулись к Фастову, их встретил сокрушительный огонь. Немало 'тигров' и 'пантер' подорвалось на минах. К тому же отдельные, наиболее подготовленные экипажи 'илов' из дивизии полковника А. Н. Витрука сбросили на врага противотанковые бомбы. Противник понял, что на Фастов ему дорога закрыта.
- Молодцы летчики! - сказал Рыбалко. - Очень своевременно предупредили. И впредь прошу твоих хлопцев, Степан Акимович, пусть внимательно следят за флангами нашей армии. Когда знаешь, что у тебя спокойно на флангах, наступать веселее.
Как только наши войска взяли Киев, я поехал в Святошино, где находился штаб фронта. Николай Федорович Ватутин спросил меня, все ли обеспечено для прикрытия города с воздуха, ведь через несколько дней будет проведен общегородской митинг, посвященный освобождению Киева от фашистских оккупантов. Я ответил, что все готово, наряды истребителей будут патрулировать на подступах к городу.
В день проведения митинга над Киевом висела трехслойная облачность. И только почти над самым городом образовалось широкое 'окно', сквозь которое виднелось чистое небо. Истребители барражировали над каждым ярусом облаков, что исключало внезапное нападение авиации противника. В парке имени Т. Г. Шевченко, у памятника великому кобзарю, собрались тысячи людей. Киевляне пришли на митинг семьями, многие в национальных украинских костюмах. Огромная многоцветная толпа ликующих людей расположилась близ трибуны.
Когда началось выступление Н. Ф. Ватутина, горожане неожиданно устремили взоры к небу: донесся отдаленный шум авиационных моторов. 'Уж не фашисты ли?' - от одной этой мысли озноб прошел по коже.
- Что объявим людям? - подошел ко мне Нарком госбезопасности Украины Т. А. Строкач.
- Объявите, что наши летчики надежно прикрывают город с воздуха.
Строкач сообщил об этом Ватутину, и тот объявил, что над городом советские истребители. Все успокоились, и митинг продолжался.
- Честь и слава героям Киевской битвы! - заключил свое выступление командующий фронтом, и над рядами пронеслось могучее русское 'ура'.
А в небе, отныне мирном киевском небе, пели знакомую песню моторы советских истребителей.
Боевые дела летчиков 2-й воздушной, участвовавших в боях за Киев, были высоко оценены Советским правительством. Сотни летчиков, штурманов, стрелков-радистов, инженеров, техников, младших специалистов были награждены орденами и медалями. Самым отважным было присвоено звание Героя Советского Союза. За участие в освобождении города были удостоены почетного наименования 'Киевских' шесть авиационных дивизий, четыре авиаполка и одна отдельная эскадрилья.
Многие авиаторы отдали свою жизнь за освобождение столицы Украины. В числе погибших - командир полка майор А. С. Романенко. Только благодаря Н. Ф. Ватутину
