— Ну да, — фыркнула Эдна, — если при этом вы не останетесь с ребеночком.
— Ребенок? Даже не… — начала Маргарет, но тут же осеклась. При мысли о ребенке, ребенке Себастьяна, ее охватил такой восторг, что не нашлось слов его выразить. Как бы она хотела стать матерью и поднести к груди младенца! Она и жалела о том, что осталась старой девой только из-за невозможности иметь детей.
— Думаю, нам лучше вернуться домой. В Уайт-Оукс вам больше не придется делить спальню, — рассудительно предложила Эдна. — Мы живем достаточно близко, чтобы каждый день навещать графа.
Маргарет нерешительно прикусила губу.
— Ты, конечно, права, но Себастьян непременно откажется под предлогом того, что ему необходимо выполнить работу, для которой его наняли. По крайней мере пока Дуглас снова его не выгонит… нет, мы останемся здесь и посмотрим, что будет. Но, даю слово, больше такого не повторится. Я уже сама об этом думала.
— Наконец-то слышу разумные речи, — буркнула Эдна все еще неодобрительно. — И неплохо бы поскорее одеться. Доктор уже внизу и хочет поговорить с вами. И Эбигайл ждет, что вы отвезете ее в Эджфорд.
— Боже, почему ты сразу не сказала? — всполошилась Маргарет и, поспешно завершив туалет, побежала вниз.
А Себастьян тем временем претворял в жизнь новый план, возможно, его единственный шанс застать Жюльетт одну. Он почти был уверен, что гостеприимство хозяев не распространится на срок дольше завтрашнего дня, поскольку собирался поговорить с отцом утром. Если инстинкты не обманывают, после этого разговора его снова изгонят из дома. Решающим фактором станет могильный камень, воздвигнутый Дугласом, пусть мысленно, но это дела не меняет. Значит, если он хочет получить кое-какие ответы, это должно быть сегодня или никогда.
Именно он предложил Маргарет повезти Эбигайл по магазинчикам Эджфорда, чтобы отвлечь от мыслей о Дугласе. Сразу же после их отъезда Джон должен вызвать Дентона в конюшню. Снотворный порошок, смешанный с сахаром, должен стать мнимой причиной болезни его жеребца. Пока Дентон возится с лошадью, жертва Себастьяна временно останется в одиночестве. Как только брат покинет дом, Жюльетт, разумеется, сразу же вернется к себе, чтобы невзначай не столкнуться с деверем, прежде чем муж вернется из конюшни.
И Жюльетт не разочаровала его, рывком распахнув дверь в свою комнату и не позаботившись сначала заглянуть внутрь. Дверь за нее закрыл Себастьян.
— Dieul [5] — охнула она, оборачиваясь. — Убирайся! Убирайся немедленно, или я закричу!
Верная своему слову, она взвизгнула, но домочадцы так привыкли к ее шумным скандалам с Дейтоном, что никто не обратил на это внимания.
— Попробуй, и мне придется немного сжать твою нежную шейку, чтобы принудить к молчанию, — предупредил Себастьян на всякий случай.
Жюльетт лихорадочно озиралась, возможно, в поисках оружия, которым в случае чего можно было оборониться от врага. Она не сообразила, что проще было бы поскорее отскочить от него, слишком промедлила, и он без труда схватил ее и притиснул к стене, выполнив свою угрозу и положив ладонь ей на шею.
— Дентон клялся, что ты меня не убьешь! — вызывающе бросила она, пожирая его ненавидящим взглядом.
— Боюсь, что после одиннадцати лет разлуки Дентон не очень хорошо меня знает, — спокойно констатировал Себастьян.
В глазах француженки мелькнул страх, но сдаваться она не собиралась.
— И что тебе нужно?
— Ответы. Прежде всего объясни, зачем ты подстроила дуэль между мной и Джайлзом.
— Ноя не…
Он сжал пальцы, не слишком сильно, просто чтобы заставить ее замолчать.
— Прежде чем идти дальше, выясним кое-что. Я сказал «ответы». Не ложь и не возражения. Мы оба знаем, что произошло в Лондоне. Ты легла со мной по каким-то своим, неизвестным мне мотивам. Каким именно?
Последовало долгое молчание. Похоже, она не собирается с ним откровенничать. Счастье еще, что терпения ему не занимать, и как бы его ни подмывало сломать ей шею, он держался. Поразительно, как он все-таки презирает эту женщину! Ту самую, которая, как считал, разрушила его жизнь. Ни о чем не жалел Себастьян так сильно, как о том, что переспал с ней в ту ночь. Вряд ли он был увлечен: просто увидел в ней легкую добычу. В те времена он не заботился о том, где и с кем найдет постельные утехи. Ошибки молодости…
Его молчание, как выяснилось, подстегнуло ее. Возможно, она испугалась, что Себастьян приведет в исполнение свою угрозу, но перед ним словно открылась выгребная яма.
— Для… все для того, чтобы наказать его! Умоляет меня выйти за него, а потом собирается виниться перед отцом и бывшей невестой! Словно совершил какое-то преступление! Я была вне себя от бешенства! Как можно было выйти за такого труса!
А вот это похоже на правду. Именно нечто в этом роде и способна совершить эгоистичная особа!
Но Себастьян напомнил себе, что недостаточно хорошо знает ее, чтобы судить. Да и глаза говорили нечто, совершенно иное. Расчетливый взгляд. Взгляд человека, сплетающего паутину лжи. Но опять же он слишком плохо знает ее, чтобы быть уверенным.
— Значит, ты подстроила убийство мужа только потому, что решила, будто сделала ошибку? — осведомился Себастьян.
— Нет! Эта дуэль не должна была случиться!
— А что, по-твоему, должно было случиться, когда ты призналась, что спала с его лучшим другом?
— Говорю же, хотела наказать его! Покрыть позором! Посчитала, что вы просто подеретесь. И поскольку ты сильнее, хорошенько его поколотишь. Не более того. Хотя бы это он заслужил! Но не смерти. Такого я ему не желала.
— А каково мое участие в плане? Использовала меня как орудие, чтобы проучить мужа?
И тут она покраснела! В самом деле покраснела. Раскаивается? Вряд ли, но кто ее разберет!
— Понимаю, это звучит ужасно, — вздохнула она. — Но да, ты послужил средством для достижения цели, и мне очень жаль. Но я слишком вспыльчива, и гнев меня подстрекал. Я не могла размышлять — мой рассудок молчал.
— Ты вообще редко думаешь о ком-то, кроме себя, не так ли, дорогая? — осведомился Дентон, открывая дверь.
Оглянувшись, Себастьян увидел, что брат выглядит абсолютно спокойным.
— И много ты успел услышать?
— Достаточно, чтобы понять одно: раньше мне была изложена совершенно иная версия того, что произошло между вами.
— Ах да. В роли соблазнителя выступал я! Ну, разумеется, мне в лицо она этого не сказала, поскольку прекрасно знает, как было дело. Я скорее склонен верить, что она, обуреваемая похотью, не смогла с собой справиться.
— И это ранит тебя в самое сердце?
— Похоже, что так.
— Подонки! Оба вы подонки! — воскликнула Жюльетт, ненавидевшая английский юмор. — Не могла же я признаться, что наказывала Джайлза! Ты мой муж! А вдруг подумал бы, что я могу сделать то же самое и с тобой!
— А разве уже не сделала? Тысячью иных способов? — хмыкнул Дентон, вскидывая брови.
Жюльетт, не отвечая, старалась оторвать пальцы деверя от своего горла. Он не хотел ее отпускать. У него имелась еще дюжина вопросов, но ответов он наверняка не получит… пока Дентон не развяжет язык.
