куклы-младенцы были призваны подготовить девочку к будущей материнской роли и хорошо подходили для игры в «дочки-матери». Взрослых женщин изображали бумажные куколки, к которым прилагался комплект нарядов.
Я помню, что и в моем детстве продавались картонные куклы с одежками, державшимися на магните. Куклы изображали девочек еще даже не подросткового возраста. Но гораздо притягательней было следить за тем, как сестра или подруга постарше рисовала на бумаге девушку с модной тогда прической «начесом», с длинными изящными ногами в туфельках на каблуке, тонкой талией и в купальнике. Затем я ножницами вырезала ее, накладывала силуэт на лист и рисовала по нему подходящие платья. Никакого социального компонента в этом занятии не проглядывало: у бумажной куклы не было профессии и лишь одно занятие — она должна была менять наряды в зависимости от времени года и того, куда направлялась — в бассейн или на бал. Что-то похожее происходит и с Барби.
В книге Линор Горалик показано, что существует разница между взрослым и детским восприятием Барби. Взрослые проецируют на нее свои качества, тогда как дети сохраняют дистанцию. Они гораздо лучше взрослых чувствуют условность игры. Это взрослым кажется, что у Барби непременно должна быть воспитательная функция, поэтому ей нужна профессия: врача, стюардессы или деловой женщины. Но Барби-дантист всегда будет уступать Барби-принцессе. Потому что истинное призвание этой куклы — представлять образ красавицы. А какой девочке не хочется быть красавицей, хотя бы и в собственных фантазиях!
В недавно проведенном исследовании особенностей игры с куклой Барби у детей дошкольного возраста[25] сравнивались темы игр с Барби и другими куклами. В результате выяснили, что с пяти лет игры с Барби отличаются от занятий с другими куклами. Барби особенно подходит для роли невесты, жены и помогает детям перейти в новое «взрослое» семантическое пространство, где гендерная принадлежность имеет свою характерную специфику. Кукла помогает осуществлению гендерной идентификации в новом мире.
В этом еще один секрет всемирной популярности Барби. Женские качества ее облика позволяют сделать ее и принцессой, и красавицей, и невестой. Она воплощает радужные представления о счастливой любви, хотя ее спутник Кен так и не стал подходящим супругом, о чем также рассказывается в книге. Но его уделом с самого начала была роль сопровождающего, необходимой детали интерьера, в том числе и на свадьбе. А то, что именно Барби так подходит к роли невесты, жены и красавицы, связано с особенностью ее конструкции. Во-первых, она не слишком большая и не очень маленькая. В отличие от громоздких кукол- младенцев или фарфоровых кукол прошлого, с ней легко обращаться, ее суставы сгибаются. В фигуре соблюдается нужная мера реалистичности и условности. Но при этом она 'необыкновенно сексапильна'.
В чем же выражается сексуальность Барби? Прежде всего, у этой куклы есть грудь. Она, правда, лишена полового органа, но эта деталь уже была бы излишним натурализмом и вызвала бы отторжение у большей части пуританской Америки и в многоконфессиональном мире. Кроме того, у куклы очень тонкая талия и непомерно длинные изящные ноги. Сочетание таких пропорций с бюстом напоминает девушку- подростка и говорит о невинности. Возможно, в этом и кроется еще один секрет популярности. Как тут не вспомнить о набоковской Лолите! Впрочем, не только о ней. Возможности семантического коллажа, представляемые самой фактурой куклы, многократно обыгрывались в современном искусстве.
Художник-сюрреалист, создавший необыкновенно сексуальный образ в серии кукол девушки- подростка, одним из первых использовал эффект ее притягательности. Ганс Беллмер создал женский персонаж, который мог разбирать и моделировать так, как ему вздумается. Он сфотографировал этот персонаж и на основе фотографий выпустил книжку «Кукла». Как и для современных художников, использующих в своих работах образ Барби, о которых пишет Линор Горалик, для Беллмера эти произведения — форма протеста против ханжеской морали «порядочного» буржуазного общества, стереотипов комильфо и, кроме того, возможность создания семантического коллажа, где предметы наделяются сексуальностью.
Кукла Беллмера уже не то милое существо, которое послушно «примеряет» на себя наши проекции, хотя в некоторой степени она прямая наследница той куклы. Эта кукла несет на себе отпечаток изорванности, расколотости и несостыкованности двух пространств — «моего», «личного» и того, что с ним соприкасается. Ганс Беллмер, знаменитый благодаря своим куклам, видимо, был подвержен каким-то псхическим расстройствам, он искал спасения в чудесном исключительно женской природы. Его куклы физиологически точно передают пропорции девушки-подростка. Пластика этой скульптуры отличается от пластики художественных образов, питающихся традицией. Предельно точно переданные мышцы и «сочленения» контрастируют с хрупкой гипертрофированностью кукольного торса, придают ей сходство с манекеном.
Куклы Беллмера были очень «странными» — у них был один торс и две пары ног: эти сочленения представляли собой разные конструктивные сочетания, сфотографированные среди листвы и деревьев. Семантическим коллажем занимаются и современные художники, обращающиеся к теме куклы. Форсайт стал знаменит благодаря фотографиям Барби, помещенной в самых многозначительных позах рядом с различными приспособлениями для коктейля. Два молодых известных английских художника — братья Джэйк и Динос Чэпмены создают многочисленные вариации на тему сросшихся куколок-гермафродитов, наподобие сиамских близнецов, только эти композиции, наоборот, не сексуальны, а инертны, свидетельствуют о тотальном безразличии в серийном «куклоподобном» мире.
Конечно, наши куклы Барби совсем обычны, они достаточно реалистично повторяют пропорции человеческого тела, но некоторый, пусть и крохотный, градус отклонения в сторону создания девушки- подростка с непомерно длинными ногами, узкой талией, бюстом и маленькой головой позволяет фантазии продолжить свою работу. В этой наивной стройной девчушке заложена опасность — не случайно особо бдительные забили тревогу. Опасность и в самом замысле создания аналога женской фигуры. Интересно, что фигура с тонкой талией и большим бюстом всегда привлекала мужчин. Может быть, это шутка, но были опубликованы результаты гормонального сравнительного исследования женщин. Выяснилось, что у женщин, сочетавших тонкую талию и большой бюст, гораздо больше гормонов, отвечающих за фертильность. Они таким образом призывают к продолжению рода. Возможно, такое сочетание женских качеств отложилось в вековой традиции мужских вкусов, а впоследствии и всеми стало восприниматься как сексуальное.
Кстати, Барби — переработанная модель «шлюшки» Лилли, о чем рассказывает в книге Линор Горалик. Эта куколка славилась своим пышным бюстом и совсем не предназначалась для детей. Приняв более гладкие и не такие вызывающие формы, она преобразилась в Барби, однако происхождение дает о себе знать.
Осталось сказать об обратной тенденции символической идентификации сакрального — о десакрализации, свойственной массовой культуре и куколке Барби в частности. 'Действительно, — пишет Линор Горалик, — Барби — воплощение светскости'. Она находится под перекрестными нападками со стороны почти всех конфессий. Причины нападок — наделение куклы непомерным влиянием на детей, ее слишком очевидная популярность, а к тому же все, о чем еще подробнее будет рассказано в этой книге: сексапильность, обилие аксессуаров, неустойчивая 'семейная жизнь', пошлость и т. д. И в то же время, хотя и в стертом виде, кукла Барби — наследница традиций сакральной идентификации. Может быть, потому, что предметом сакрального стало совсем земное и лишенное конфессиональных особенностей, или, наоборот, потому, что корни этой сакральности еще дохристианские, языческие, Барби вызывает такую неприязнь в религиозном мире. Но тут хотелось бы закончить словами, с которых началась эта статья: Барби — 'зеркало современной цивилизации'.
Примечания
1
