лезвие с зубцом на кончике. Зубец на кинжале был сделан для того, чтобы удобнее разрезать пергамент…
– Где Хальк? – с угрюмым спокойствием спросил Конан. – Честно говоря, я не верю, что это сделал он. Однако расспросить Халька необходимо…
Мы рванулись обратно, на второй этаж трактира. Комната Халька располагалась почти напротив нашей, лишь чуточку подальше. Киммериец вознамерился ударить в дверь кулаком, чтобы пробудить спящего летописца, однако створка приоткрылась, едва рука короля коснулась ее. Не заперто.
Мы вошли. Сначала Конан и Паллантид, за ними я и Мораддин. Почтенный хозяин, не произнесший и единого слова, остался в коридоре.
Хальк спал в кресле. На постели похрапывал старейшина Двалин, а возле нее, завернувшись в дорожный плащ барона Юсдаля, почивал Строри. Неподалеку от племянника старейшины стояла сплетенная из ивовых прутьев корзина. Сквозь прорехи было видно, что белая зверюшка по имени Тицо спит, свернувшись калачиком на дне. Благолепие…
Конан, прогрохотав сапогами по дощатому полу, решительно подошел к барону Юсдалю и грубо потряс его за плечо.
– Поднимайся! – рявкнул король.
Летописец встрепенулся, протер глаза ребром ладони и недоуменно воззрился на киммерийца.
– Уже едем? – слабым голосом вопросил Хальк. – Конан, посмотри за окно, солнце только восходит!
Гномы, разбуженные голосами, зашевелились. Строри, вынырнув из-под плаща, непонимающе посмотрел на ворвавшихся в комнату людей, а почтенный Двалин глубоко вздохнул.
– Хальк, – преувеличенно спокойным голосом начал Конан. – Убили двоих наших. Ночью. Никто не видел, как. Возле тела Алгуса мы нашли твой кинжал. Если это сделал ты – лучше признайся сразу.
– Спятили, да? – воскликнул Хальк, метнувшись к столу, на котором лежал его пояс с ножнами. – Зачем? Зачем мне убивать своих? Какого демона?..
Он схватил широкий гандерский пояс и оторопело уставился на пустые ножны. Кинжала не было.
– Что ты делал ночью? – этот вопрос задал Мораддин. – Когда мы с Конаном уходили спать, ты еще сидел внизу.
– Правильно, – растерянно кивнул Хальк. – Потом я пригласил уважаемого Двалина и его племянника к себе. Мы долго разговаривали. Глубоко за полночь Строри сходил вниз, за едой. Спать мы легли перед самым рассветом и все это время были вместе.
– Тела не успели остыть, – заметил Мораддин, посмотрев на Конана. – Следовательно, наших гвардейцев убили совсем недавно.
– Досточтимый Хальк абсолютно прав, – сказал Двалин. Гном посматривал на нас серьезно и с опаской. Он видел, что свита Конана раздражена и наверняка предполагал худшее – в убийстве, по человеческому обыкновению, обвинят инородцев. – Мы постоянно находились вместе с молодым бароном и вели многоразличные беседы. Он никогда не оставался один.
– …Таким образом, – продолжил Мораддин речи старого гнома, – получается, что некто, после того, как вы заснули, пробрался в вашу комнату, взял кинжал Халька, убил гвардейцев а затем бесследно исчез. И заодно успел подрезать сухожилия лошадям.
– Постойте! – вдруг выкрикнул Хальк. – Как были убиты Черные Драконы?
– Ударом твоего кинжала в глаз, – подал голос Паллантид. – И что дальше?
– Вот как… – Хальк вскочил и зашагал по комнате взад-вперед. Некоторое время стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь шумом его шагов. – Конан, мне это не нравится.
– Почему? – холодно спросил король.
– Вспомни события последнего дня в Тарантии. Как пытались убить нашего грифона? Ударом клинка в глазницу! Тогда нашли кинжал Веллана, – разбуженный громкими речами Халька белый зверек зашебуршился в своей корзинке и вызывающе пискнул. Летописец машинально подошел к ней, быстро открыл замочек маленьким ключом и взял Тицо на руки. Мораддин неожиданно подошел к Хальку, ладонью повернул мордочку зверька к себе и спросил:
– Тицо, ты не видел, кто входил ночью в комнату?
– Оставь зверюшку в покое, – буркнул Хальк. – Она недостаточно знает наш язык, чтобы отвечать.
Но тут тварь из Ямурлака громко выговорила:
– Человек. Ходить тут. Тихо ходить, все спать.
– Та-ак, – протянул граф Эрде. – Нашли свидетеля… Какой человек, ты можешь сказать, Тицо? Большой, маленький? Волосы длинные или короткие?
– Темно, – ответствовало существо. – Я не видеть. Человек. Все спать. Люди с борода спать, Хальк спать. Не знаю.
– Мне думается, уважаемые господа, что мы, говоря прямо, оказались в заднице, – вздохнув, доложил Хальк, выслушав речи своего любимца. – А самое неприятное в том, что убийца находится в отряде. И едет с нами из самой Тарантии.
– Логично, – кивнул Мораддин. – На грифона и на гвардейцев покушались одинаковым способом. И тогда, и сейчас пытались бросить подозрение на невиновных. Я посмотрел, как выглядели раны – удар был несильным, нож вошел в глазницу параллельно земле, под прямым углом. Вывод таков: действовал знакомый всем нам человек, ростом повыше убитых и знающий, на кого можно в данный момент свалить вину.
– Отличные приметы, – хмуро усмехнулся Конан. – Любой подходит. Что я, что Паллантид, что Хальк…
Тут я решил, что нужно вмешаться в разговор. В голову пришла неожиданная мысль. Недаром я оборотень.
– Подождите немножко, – я вышел вперед. – Перво-наперво хочу сказать, что нас пытаются поссорить. Согласны?
Остальные кивнули.
– Далее. Некто очень не хочет, чтобы мы ехали в Пограничье. Самый простой способ остановить наш поход – убить короля. Однако минувшей ночью Конан находился в одной комнате со мной и Мораддином. Его было не достать. Сейчас нас предупредили. Это второе предупреждение, если первым считать покушение на Энунда.
– Что ты предлагаешь? – буркнул киммериец, посмотрев на меня исподлобья. – Вернуться в Тарантию? Никогда не отступал и теперь не желаю!!
– Я предлагаю найти убийцу. Прямо сейчас.
– Но как? – поднял брови Мораддин. – У нас нет никаких свидетельств, кроме слов Хальковой зверюшки.
– Да очень просто. Сидите и ждите, сейчас приду.
Я выбежал из комнаты бибилиотекаря, оставив там разозленных, настороженных людей и недоумевающих гномов. Нырнул в дверь нашего с Конаном покоя, быстро разделся и лег на пол. Спустя несколько мгновений мое тело изменило облик.
Я – волк. И теперь я могу чувствовать гораздо больше, чем пребывая в теле человека. Все-таки хорошо быть оборотнем. Улавливаются даже самые слабые запахи – вот здесь лежали портянки Конана (фуу…), здесь спал Мораддин. Кровать пахнет мной самим. Из коридора наплывает запах крови. И смерти.
Никто не удивился моему превращению. Месьор Бютт и гномы знают, что оборотни живут по соседству и не боятся, а из нашей компании глаза на лоб полезли только у Паллантида – центурион лишь единственный раз видел, как я превращаюсь и не привык к особенностям оборотней. Впрочем, гвардеец промолчал.
– Ну? – Конан посмотрел на меня сверху вниз. – Хочешь проверить запахи?
– Р-р, – рыкнул я утвердительно, развернулся, выбежал в коридор и обнюхал тело Тергина. Кровь, запах мозга и еще что-то непонятное. Никогда не сталкивался с подобным. Человек, оборотень или гном так не пахнет. Обычно так воняет «чужим». Запах магического предмета, демона, духа, воплощенного в тело… Только этот «чужой» все-таки пахнет по-другому. Нет ощущения принадлежности к нашему миру… Великие боги, благостная Иштар и Светлый Митра, да что же здесь произошло?
Я со всех ног ринулся вниз, к трупу Алгуса. То же самое. Непонятный чужой запах здесь ощущается слабее – его перебивают ароматы проходивших здесь людей и гномов. Но все равно… Здесь был
