– Потом я обязательно вернусь! – упрямо заявил он. – И присоединюсь к вам!
– Если мы к тому времени не будем болтаться на виселице за провалившуюся попытку убийства немедийского протектора или прятаться в каком-нибудь захолустье от его ищеек, – напомнила я. – Маэль, не стоит рисковать без необходимости.
– Риск – это мое ремесло, – чуть высокопарно ответил Маэль и тут же украдкой фыркнул. – Госпожа Дана, я себе никогда не прощу, если брошу так замечательно начавшееся дело на полпути! – тут он сообразил, что «замечательное дело» обернулось для меня гибелью семьи и торопливо отвел глаза. Я сделала вид, будто ничего не заметила. Верный союзник и преданный друг – можно ли требовать от судьбы большего?
Для меня с Ольтеном тоже готовили лазейки к отступлению. Месьор Игдир деловито известил нас, что в ближайшие два-три дня столицу покинет очередной караван, направляющийся по Дороге Королей в Замору. Его милость и благородная госпожа вполне могут отправиться вместе с ним. Повозки, конечно, будут досмотрены, однако служащие таможни могут сколько угодно перетряхивать аквилонские ковры и выстукивать днища фургонов. Они не найдут никого и ничего.
– Нас сложат вчетверо, запихают в сундук и засыплют сверху россыпью офирских побрякушек? – с наивным видом спросила я у принца. Ольтен через силу улыбнулся:
– Вроде того.
Посовещавшись, мы выбрали подходящее время – ночь с двадцать четвертого на двадцать пятый день Первой весенней луны. На двадцать пятое назначено погребение Нимеда и его сыновей, хоронить их будут в фамильной усыпальнице, что находится в замке Эльсдорф, в двадцати лигах к восходу от Бельверуса. Согласно традициям, траурная процессия выедет из дворца, проследует по главным городской улице, выедет из города и отправится к усыпальнице. Следовательно, в замке короны будут вестись приготовления к последнему торжественному выходу короля Нимеда, туда съедется уйма участников шествия, состоится поминальный пир, и в этой суматохе проще простого затеряться нескольким подозрительным типам, не получавшим приглашения. Имелась и личная причина выбрать именно этот день – Ольтен непременно хотел проститься с отцом и братьями. Другой подходящий случай ему бы вряд ли представился.
Райан Монброн упорно продолжал именовать нашу затею чистой воды авантюрой, состряпанной кучкой взбалмошных детишек, но отказываться от ночного визита во дворец не собирался. После вдумчивого размышления я решила не рассказывать ему о своем внезапно открывшемся «внутреннем зрении». Побоялась оказаться вежливо высмеянной и услышать, что мне всего-навсего примерещилось, из-за сильного возбуждения и страха. Может, потом как-нибудь расскажу. Или пороюсь в библиотеках и сама найду ответ. Старший родственник Маэля совершенно не показался мне тем, которого я бы хотела видеть в числе своих друзей. Крайне высокомерный и самолюбивый тип. Не знаю, какой из него волшебник, не исключено, очень даже знающий и умелый, но как человек он во многом оставляет желать лучшего.
25 день Первой весенней луны.
В замке короны мы оказались под утро, незадолго до рассвета. Бельверусский дворец отчего-то производил на редкость удручающее впечатление – притихший, почти безлюдный и настороженный. Поневоле хотелось ступать на цыпочках и разговаривать шепотом.
Граф Крейн, капитан королевской гвардии, поджидал нашу маленькую компанию подле малозаметных хозяйственных ворот и не дал нам никакой возможности оглядеться по сторонам – быстро потащил за собой через запутанные коридоры, пустующие залы и гулкие анфилады. Я даже рассмотреть нашего проводника толком не успела, пока мы не остановились в какой-то проходной комнате, завешанной потемневшими от времени шпалерами, чтобы обсудить дальнейшие действия. Тут я вгляделась и беззвучно присвистнула – такого красавчика, как Крейн, еще поискать. Цинтия про подобные образчики мужеского пола говорит: «Рождены на погибель бедным женщинам», и говорит совершенно правильно.
Само собой, Долиане Эрде в грядущем действе отводилась самая незначительная роль. Диву даюсь, как Ольтен и Монброн вообще согласились взять с собой девицу. Очевидно, мне опять поспособствовала наша самоуверенная непредусмотрительность: все привыкли, что я постоянно околачиваюсь под ногами.
На проведенном вполголоса совете решили, кому куда идти – Ольтен в сопровождении Эдмара сейчас отправится в зал, где находятся тела почившего короля, его сыновей и их домочадцев. Крейн сообщил, что там лежит и принцесса Кариола. Ее тело отыскали на улице. Труп младшего из сыновей короля якобы до того обгорел, что пришлось зашить его в саван, дабы не оскорблять взоров благородного общества, явившегося на церемонию отдачи последних почестей Нимеду Эльсдорфу и его безвременно погибшим отпрыскам.
Монбронам и мне надлежало затаиться и ждать возращения принца, но, стоило Ольтену и его спутнику исчезнуть с глаз долой, как аквилонцы немедля принялись ворчать друг на друга, словно пара собравшихся подраться псов. Райан Монброн утверждал, будто чувствует находящийся поблизости источник странной, совершенно незнакомой ему магии. Он желал непременно взглянуть на этот источник поближе. Его младший сородич вполне разумно возражал, что никто из нас не знает переходов замка и мы в любой миг можем наскочить на прислугу или охрану, которая немедля заподозрит неладное. Здравые предостережения канули втуне. Потому что я тоже, пусть и опасливо, присоединилась к Райану.
Понятия не имею, что он там почуял своим колдовским нюхом, а я отчетливо ощущала присутствие за стенами какого-то переливающегося, манящего света. Наверное, именно так зачарованные ночные мотыльки летят на огонь, догадываясь, что им предстоит сгореть, но не в силах устоять против желания увидеть это сверкающее великолепие вблизи.
В общем, мы на два голоса убедили Маэля, что ничем не рискуем. Будем крайне осторожны, только глянем на эту подозрительную вещицу и сразу вернемся обратно. Монброн-младший скривился, словно от зубной боли, и вынужденно согласился.
В дверях Райан поймал меня за рукав, подтащил к себе и, почти ткнувшись в ухо, прошипел:
– Только не вздумай отнекиваться, будто тебя грызет простое любопытство! Ты слышишь
– Долиана Эрде, – недоуменно сказала я. Аквилонец раздраженно отмахнулся:
– Я не это имею в виду! Уж прости, но ты такой же человек, как я – пташка соловей. Послушай, сейчас не до сохранения фамильных тайн! Маэль наверняка разболтал, что его спятивший сородич умудрился обхитрить смерть? Так вот, он говорил правду от первого до последнего слова. И я знаю, что ты, маленькая баронесса Эрде, имеешь самое касательное отношение к человеческому роду. Ты не оборотень Пограничья, в тебе есть нечто от подгорных двергов и еще от кого-то…
– Не знаю, о чем ты говоришь, – отрезала я. Не хватало, чтобы всякие заезжие магики копались в моей родословной, когда я сама в ней с трудом разбираюсь!
Притягивавший нас Зов стал сильнее. Мы юркнули в узкий коридор, волоча за собой упрямившегося Маэля, переждали, когда мимо пройдет обходивший дворец гвардейский караул, ткнулись в какую-то дверь, на наше счастье, стоявшую открытой, и угодили в небольшую комнату, в обстановке которой преобладали книжные шкафы. Райан завертелся на одном месте, как гончая, потерявшая след, и внезапно схватился руками за голову, стиснув виски.
– Оно где-то здесь… – яростно и маловразумительно бормотал он, раскачиваясь из стороны в сторону. – У меня голова раскалывается на части! Долиана, найди эту дрянь!
Монброн-младший, занявший пост у дверей в коридор, нервно крутил головой и всячески требовал, чтобы мы побыстрее исчезали отсюда.
Никаких головных болей я не испытывала, зато перед моими глазами непрерывно мерцали алые и бледно-розовые вспышки. Я точно знала, откуда они идут – из верхнего ящика вон того шкафчика для бумаг, словно там полыхает беззвучное холодное пламя.
Поэтому я просто подошла, рывком открыла ящик и осмотрела его содержимое. Толстая книга в потрепанном синем переплете, тетрадь из сшитых вместе пергаментных листов, заполненных размашистым, быстрым почерком… и отодвинутая в дальний угол шкатулочка. Очень изящная вещица – выкованная не из золота или серебра, но из синеватой оружейной стали. На крышке возлежала железная змейка с высоко поднятой головкой.
Я выдохнула, протянула руки (почти не дрожавшие!) и достала шкатулку. Осторожно поставила ее на стол. Маэль одним глазом следил за мной, другим сквозь в щель между створок озирал коридор. Райан тяжело присел в подвернувшееся кресло и требовательно прохрипел:
