– Что... что вы здесь делаете?
– Полагаю, вы и есть та самая Мария Гонзалес, – не отвечая на ее вопрос, произнес Армандо.
– Вы стоите спиной к свету, я не вижу вашего лица. Кто вы?
– Думаю, меня вы хорошо знаете, мадам. Я Армандо Рогаль. А это мистер Тид Морроу, которого вы тоже наверняка знаете или о котором немало слышали... Итак, где дочь Деннисона?
Она только рассмеялась. Причем смех ее, как ни странно, звучал совсем как у молоденькой девушки.
– Боюсь, вы пришли слишком поздно, ребятки. Ее уже отвезли назад к дорогому папочке. Глупышка, зачем она вообще приходила сюда?!
– Значит, мадам, вы не возражаете, если мы здесь немножко осмотримся? Совсем немножко...
– Осмотритесь? С чего бы это? Здесь вам делать нечего. Уходите, причем как можно быстрее.
Когда, вот так перебрасываясь фразами, они подошли ближе, Тид отчетливо увидел, как уголки ее хищного рта опустились, она на секунду закрыла глаза, затем вдруг широко их открыла... Теперь с явной и безжалостной угрозой. Более того, ее голос стал подозрительно мягким, чуть ли не ласковым:
– Ребятки, валите отсюда. И побыстрее. Как можно быстрее! А то ведь...
Она, чуть покачнувшись, сделала шаг назад, слегка ударившись спиной о косяк двери.
– Не изображайте из себя слишком уж крутую, Мария, и дайте нам пройти, – спокойно потребовал Арманд о.
Тид обратил внимание на ладонь ее левой руки, под которой вдруг появилось темное, постепенно расширяющееся пятно.
– Армандо, смотри, у нее там, наверное, рана, – сказал он.
Армандо протянул руку, схватил ее за кисть левой руки. Когда он начал отрывать ее от тела, Мария внезапно качнулась к нему и с невероятной силой дикой кошки ударила его своей правой рукой. Снизу вверх! Тид заметил блеск металла, но не успел ни крикнуть, ни предупредить. Слишком поздно... Армандо сделал три шага назад, заметно пошатываясь. Поднял правую руку, нащупал коричневую рукоятку выкидного ножа на левой стороне своей груди... Мария стояла молча, с горящими глазами...
Армандо протянул руку за спину, пощупал там, И, прищурившись, спокойно сказал:
– Эта сука промахнулась. Ни сердце, ни кость не задеты. Кончик ее ножа торчит прямо из пиджака.
– Только не пытайся вытаскивать его, Армандо. Пусть остается там. Во всяком случае, пока!
Они оба одновременно перевели взгляд на Марию. Ее глаза были закрыты, на лице непонятная гримаса боли... Затем глаза открылись, Мария отодвинулась от дверной рамы, медленно, аккуратно, шаг за шагом, величаво качая мощными бедрами под серебристым халатом, прошла между ними. Заметно пошатнулась всего лишь один раз. Дверь при этом она оставила открытой.
Как же трудно ей все это давалось! Она медленно делала один шаг, тяжело дыша, сгибалась чуть ли не до самого пояса, затем выпрямлялась, делала другой и так далее...
– Не бойся, я тебя вытащу отсюда, – пообещал Тид, подхватывая готового упасть Армандо.
– Спасибо, друг, но пока еще рано. Пошевелить левой рукой без стонов и слез я, конечно, не могу, но в остальном со мной все в порядке, не беспокойся.
Они быстро прошли в комнату через дверь, которую Мария оставила открытой. Армандо повернулся, огляделся вокруг и удивленно воскликнул:
– Вот это да!
Нет, это была не квартира, а... всего-навсего две прекрасно, нет, скорее шикарно обставленные комнаты: светло-серые, почти белые ковры на полу, солидные нежно-коричневые портьеры на окнах, полированная мебель с примесью красных «китайских пятен», дюжина напольных и настольных светильников разных форм и размеров в направленных вниз матовых обрамлениях, благодаря чему светло- серые, почти белые ковры создавали дополнительный эффект освещения.
Здесь все выглядело так, как будто это было неким частным, уединенным «дворцом удовольствий» для избранных. Где железобетонной, безжалостной мадам можно было свободно распрямиться, забыть, что она чисто механический «вычислитель», и почувствовать себя женщиной во плоти... короче говоря, живым существом со всеми ее достоинствами и недостатками.
– Быстрее, быстрее!
В каждой из двух шикарно обставленных комнат стояла огромная постель с двумя подушками. Войдя во вторую комнату, Тид сразу же за постелью увидел женскую руку, беспрерывно, как на всю жизнь запрограммированный автомат, сжимающую и разжимающую ладонь, сжимающую и разжимающую...
Он подбежал к ней и остановился как вкопанный, увидев вместо лица кровавую маску. Густые, шикарные волосы и великолепное полуголое женское тело, безусловно, принадлежали Барбаре Хеддон. Но на лицо... вернее, на то, что осталось от совсем еще недавно прекрасного лица Барбары, было просто страшно смотреть. Сплошная кровавая маска! Болезненно постанывая, медленно переваливаясь с боку на бок, Барбара в агонии нестерпимой боли непрерывно царапала ногтями обеих рук бледно-серый ковер. В воздухе стоял смутный запах гари, источник которого, стал Тиду вполне понятен, когда он увидел маленький пистолет, валявшийся где-то в метре от нее.
Он склонился над девушкой:
– Барбара, Барбара, это я, Тид. Тид Морроу. Ты меня слышишь?
Внимательнее приглядевшись, он увидел, что с ней сделали. Кровотечение было не слишком обильным – ее несколько раз резанули острым ножом по щекам. И порезы были не такими уж глубокими. Во всяком случае, так казалось...
Но в голосе Барбары появились странные свистящие звуки.
