щеку еще один кусок пластыря.
Потом он позавтракал, с трудом двигая распухшими губами и саднящими челюстями.
Каждую минуту он ожидал возвращения Лауры.
Наконец, надев чистые шорты, тенниску, теннисные туфли и носки, он спустился вниз на лифте. Портье и еще несколько человек, оказавшихся в вестибюле, коротко глянули на него и тут же отвели глаза. С многочисленными синяками на лице и теле он уже не тянул на рождественский подарок.
Никогда он не видел такой пустой авениды. Люди то ли все еще смотрели Карнавальный парад, то ли отсыпались, устав от телевизора.
Ему удалось поймать такси. И на других улицах никого не было. По пути к похоронному бюро он слушал, как радиокомментатор расписывает достоинства последней школы самбы, замыкающей парад.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Не похоронное бюро, а могила. Ни радиоприемника, ни телевизора, комментирующих завершение Карнавального парада.
Прихрамывая, Флетч прошел в большую комнату слева от вестибюля. Тяжелые складчатые гардины закрывали окна, приглушая яркий солнечный свет.
Несколько открытых гробов. На отдельных пьедесталах. Флетч заглянул в один. Пусто. Комната продажи гробов. Он переходил от гроба к гробу, заглядывая в каждый. Гробы из разного дерева, от сосны до дорогого, красного.
Позади послышался какой-то звук.
— Привет, — произнес вроде бы знакомый, усталый голос. Флетч обернулся.
В дверях, белый, как морская пена, стоял Норивал.
Норивал Пасаринью.
В белых туфлях, белых брюках, белой рубашке. С животом, нависшим над поясом. С мокрыми, слипшимися, падающими на лоб волосами. С опухшим лицом.
Норивал Пасаринью!
Флетч мигнул.
Норивал мигнул.
Флетч глубоко вдохнул прохладный воздух комнаты, где продавались гробы.
— А, Жаниу Баррету, — Норивал, подволакивая ноги, двинулся к Флетчу. Норивал даже вытянул руку, чтобы пожать руку Флетчу. — Наконец-то я могу познакомиться с тобой.
Пол комнаты вздыбился.
Флетч упал.
ГЛАВА 32
Флетч знал, что он в маленьком, темном помещении.
Придя в себя, он не мог услышать ни звука, кроме собственного дыхания. Воздух стал спертым.
Он лежал на спине. Голова покоилась на подушке.
Двигая правой рукой, он сразу упирался в стенку, мягкую стенку. Тоже происходило, когда он двигал левой рукой.
Шириной помещение не превышало узкой кровати. Руки его двинулись по гладкой материи стен. Потолок находился прямо над ним, в нескольких сантиметрах от его груди, подбородка, носа.
Как тесно.
Пальцы наткнулись на что-то еще. Бумага, довольно плотная бумага. Обе руки сомкнулись на предмете, лежащем рядом с ним, под боком. Пальцы подсказали, что он держит в руках пакет, набитый какими-то бумажками.
Флетч стал вспоминать, где он был до того, как оказаться в этом маленьком замкнутом пространстве, что с ним случилось, куда он смотрел… Гробы!
— А-а-а-а-а-а! — рев Флетча оглушил его самого. — Я же не умер?!
Он попытался поднять руки, надавить, скинуть крышку гроба.
Сердце билось, как у живого. На лице выступил пот.
— Эй, кто-нибудь!
В ужасе он понял, что пытается прокричать шесть футов земли, отделяющих его от поверхности.
— Эй, там, наверху! Я еще не умер! Клянусь!
Он не мог как следует упереться руками. Крышка была тяжелой.
Избитые мускулы ничем не помогали ему.
— А-а-а-а-а-а! Кто-нибудь! Кто-нибудь! Послушайте! Я еще не умер! — в гробу становилось все жарче. — Помогите, черт побери!
Крышка гроба, вроде бы сама по себе, поднялась.
Воздух мгновенно стал чистым и сладким.
Он прищурился от яркого дневного света.
Над гробом склонилась голова Лауры.
— А, это ты.
Лежа на спине, жадно ловя ртом воздух, Флетч промолчал.
— Что ты делаешь в гробу?
Флетч по-прежнему никак не мог надышаться.
— Такое впечатление, что тебе нравится лежать в гробу.
— Я видел Норивала, — ответил Флетч. — Норивала Пасаринью.
— Норивал мертв, — возразила Лаура.
— Я знаю!
— Кажется, он вышел ночью в море на яхте. Яхта напоролась на скалу или риф. Он утонул.
— Я знаю!
— Его тело вынесло на берег сегодня утром. Такое горе, бедный Норивал.
— Я все это знаю, Лаура! Но послушай! Я пришел в это похоронное бюро. Меня позвал Тонинью. Я был один, в этой комнате, — Флетч приподнял голову, огляделся, чтобы убедиться, что он действительно в комнате с выставленными на продажу гробами. — Я обернулся, и вон там, у двери, стоял Норивал! Норивал Пасаринью! Стоял и мигал!
— Норивал?
— Он заговорил со мной. Он сказал: «Жаниу Баррету». Он шагнул вперед. Направился ко мне. Пытался пожать мне руку!
Лаура сморщила носик.
— Норивал Пасаринью?
— Да! Несомненно!
— После того, как он умер?
— Да. Я знаю, что он умер!
— Значит, это был не Норивал Пасаринью.
— Норивал Пасаринью. Одетый в белое. Весь в белом.
— Ты видел шагающего Норивала Пасаринью после того, как он умер?
— Он сказал, Норивал сказал: «А, Жаниу Баррету, — Флетч понизил голос до шепота. — Наконец-то я могу познакомиться с тобой».
— Ты видел Адроальду Пасаринью.
— Кто? Кого?
— Адроальду. Близнеца Норивала. Они похожи, как две капли воды.
Флетч на мгновение задумался.
— Адроальду?
— Да. Адроальду очень удивился, что ты потерял сознание, когда он протянул руку, чтобы пожать твою.
