— Что это за камень под нашей кроватью, — он показал ей маленькую каменную статуэтку, которую достал из-под кровати. — Это же жаба. Каменная жаба.
— Точно, — кивнула Лаура.
— Кто положил каменную жабу под нашу кровать?
— Должно быть, горничная оставила ее там.
— Горничная оставила каменную жабу под нашей кроватью?
— Положи ее на место, — предложила Лаура. — Наверное, для нее это важно.
ГЛАВА 4
— Отец здесь, — Лаура положила три ложки сахарного песка в свой стакан кашасы. — Я слышу его голос.
Из вежливости Флетч взял стакан кашасы с серебряного подноса, протянутого ему лакеем. Кашаса- бренди из сока сахарного тростника. В Бразилии принято предлагать гостям кашасу. Отказ считается дурным тоном. Флетч пробовал пить кашасу с избытком сахара, с недостатком, вообще без сахара. В каждом случае кашаса не лезла в горло.
Со стаканом кашасы в руке он последовал за Лаурой на террасу.
Теудомиру да Коста построил дом вопреки общепринятым канонам. Пройдя в холл, нужно было спуститься вниз, чтобы попасть в спальни или уютную семейную гостиную, а зал, где принимали гостей, с великолепными картинами и другими произведениями искусства, находился выше уровня улицы. Из зала, вознесшегося над авенидой Эпитасиу Пассуа, высокие двери вели на большую террасу, уставленную кадками с кустами, усыпанными зелеными, красными, желтыми цветами. С террасы открывался замечательный вид на лагуну Родригу ди Фрэйтас.
В тот вечер в зале приемов накрыли длинный стол на двенадцать персон. Хрустальные бокалы, серебряные приборы. Теудомиру неплохо зарабатывал, меняя доллары на крузейро и драгоценности. Флетч вложил свои деньги в его фирму.
На террасе Лаура и Отавью приветствовали друг друга объятиями, поцелуями и быстрой португальской, на бразильском диалекте, речью.
Отавью молча пожал руку Флетча.
— Boa noite, — Флетч улыбнулся.
— Отавью приехал на встречу с издателем, — пояснила Лаура. — Он остановился неподалеку, у Альфреду и Глории. Ты с ними встречался? Альфреду — чудесный человек, настоящий бразилец, жизнерадостный, щедрый. А Глория — великолепная женщина, умная, очаровательная, такая душевная.
— Они здесь?
Лаура оглядела террасу.
— Я их не вижу.
— Они готовятся к завтрашнему костюмированному балу, — сказал им Отавью. — Мне готовиться не надо. Поэты рождаются в маске.
— А твоя мать? — спросил Флетч Лауру. — Она не приехала из Байа?
— Моя мать, — вздохнула Лаура. — Орхидеи нельзя оставлять без присмотра ни на час.
— Они хуже детей, — согласился Отавью.
— Во всяком случае, хуже меня, — добавила Лаура.
Теудомиру да Коста направился к ним. Высокий, лысый, лет шестидесяти.
— Флетчер, как хорошо, что вы вернулись. Как вам Байа?
Флетч улыбнулся и взял Лауру за руку.
— Я нашел там друзей.
— Но Кавальканти — мой друг, — Теу поцеловал Лауру в щеку. — И Лаура тоже.
— Мы все друзья, — вставил Отавью.
Тео взял из руки Флетча стакан с кашасой и поставил на поднос проходящего мимо лакея. Что-то сказал ему по-португальски.
— Я попросил его принести вам водку с апельсиновым соком и льдом. Пойдемте, я хочу познакомить вас с да Силва, — он увлек Флетча на другую сторону террасы. — Лаура с вами или с отцом?
— Со мной.
— О! Вы счастливчик.
Потом Теу представил Флетча еще одному шестидесятилетнему джентльмену, Алойзью да Силва.
— Вы должны зайти ко мне в контору, — тут же затараторил да Силва. — У меня новый компьютер. Самый современный. Из вашей страны.
— Меня очень интересуют компьютеры.
— Отлично. Я хочу услышать ваше мнение о моем приобретении.
Лакей принес Флетчу водку с апельсиновым соком и льдом.
— Кстати, вы, наверное, заметили, как растет мой новый дом. Вы давно в Рио?
— Приехал три недели назад, но на две уезжал в Байа и вернулся лишь поза-позавчера.
— Тогда, наверное, вы не обратили внимания на мой новый дом.
— Рио все время в движении.
— Да, разумеется. Он строится в центре. Около авениды Рио Бранку.
— Я видел, что там строят большое здание. Очень большое.
— Очень большое, — кивнул да Силва. — Вы должны поехать туда со мной. Вам будет интересно.
— С удовольствием.
— Просто удивительно, какие чудеса творят компьютеры в строительном деле.
Появилась Марилия Динис со стаканом кашасы. Поцеловала в щеку и Алойзью, и Флетча.
— Все хорошо, Алойзью?
— Конечно.
— Богатеем?
— Разумеется.
Марилия так и осталась для Флетча загадкой. Мало того, что она, должно быть, единственная в Рио, никогда не загорала. Она видела людей в ином свете.
— Марилия, после того как мы оставили вас, с нами кое-что случилось.
— В Рио всегда что-то случается, — она пригубила кашасу. — Послушайте. Теу приобрел новые картины. Обещал показать их нам после обеда.
— Отавью, может быть, вы поможете мне разобраться в одном деле?
— Каком же?
Флетч и Отавью стояли на террасе и смотрели на лагуну, залитую лунным светом. Отавью пил шотландское виски с содовой.
В Бразилии обращались по именам даже к выдающимся ученым и поэтам.
— Вам ничего не говорит имя Идалина Баррету?
— Нет.
— Может, она славится своими причудами?
— Слышу о ней в первый раз.
Лаура невдалеке беседовала с четой Вияна.
— Я думаю, может, это какое-то мошенничество. Обман.
— А, обман. В Бразилии всякое бывает.
— Сегодня днем к нам с Лаурой подошла старая женщина, по виду колдунья, в длинном белом платье. Она назвалась Идалина Баррету.
Снизу на террасу доносился бой барабанов.
— И что?
