поясе.
– Сегодня, – продолжал кандидат, – спутники позволяют нам видеть, как зреет пшеница в России, как растет рис в Китае. Мы можем разглядеть, как муштруют солдат в Карачи или Лесото. Мы можем слетать в Эр-Рияд или Лусон перед ленчем или обедом. Любое изменение в экономике Алжира оценивается буквально в течение нескольких часов. Вполне возможно едва ли не мгновенно определить мнение всего населения Индии по тому или иному политическому вопросу...
Уолш Уилер, до того бесцельно рассекавший толпу, решительно двинулся к автобусам. От лестницы на трибуну члена палаты представителей отделяли уже считанные метры.
– ...Вы и я, друзья мои, знаем, что мир объединяет технический прогресс, сцепляет его воедино куда лучше всех религий и идеологий. Технический прогресс создает нервную систему под кожей Матери-Земли. А потому, как мы с вами прекрасно понимаем, политикам, чтобы избежать ненужной боли, необходимо незамедлительно отреагировать на появление этой новой системы. Если сегодня мы проигнорируем страдания в любой части Земли, многие поколения будут страдать от боли и несчастий. Если мы сознательно оставим гниющую рану где-то далеко от нашей процветающей страны, зараза обязательно доберется и до нас.
Фотографы уже заняли лестницу на трибуну. На просьбы члена палаты представителей пропустить ее, обращенные к их спинам, они не реагировали.
– ...Американским политикам пора дорости до осознания этой новой реалии. Технический прогресс сводит нас ближе сиамских близнецов! Технический прогресс делает нас более взаимозависимыми, чей любые отношения труда и капитала! Технический прогресс объединяет людей там, где терпят поражение любовь и закон! Такова новая реальность! Мы должны как можно быстрее сжиться с ней! Ради мира на Земле! Ради благополучия всей планеты! Ради здоровья каждого ее жителя! Ради процветания! Друзья мои, ради продолжения самого рода человеческого!
Не сразу слушатели поняли, что кандидат закончил речь. Последовали глухие аплодисменты: никому не хотелось снимать перчаток. Раздались крики: «Так и надо, Кэкстон! Мы с тобой до конца!»
Заиграл оркестр.
У края трибуны кандидат пожимал руку члену палаты представителей, всем своим видом показывая присутствующим, а особенно фотографам, что никогда не встречался с ней ранее и для него эта почтенная дама – одна из многих, составляющих отряд его доброжелателей. Затем он помахал руками толпе и сбежал по ступеням.
У автобуса Уолш Уилер, Пол Добсон и Фил Нолтинг что-то горячо обсуждали.
– Однако, – в который уж раз повторил Флетч. – Я и представить себе не мог, что так просто быть волшебником.
– Вы что-то об этом знаете, – обвинила его Фредди. – Расскажете мне?
– Нет.
Фредди Эрбатнот надулась и отвернулась к трибуне. Бабуля, член палаты представителей, что-то кричала в микрофон. Оркестр полностью заглушал ее слова.
– Что все это означает? – задала Фредди риторический вопрос.
– Только одно, – ответил Флетч. – Он попал в вечерний выпуск новостей.
ГЛАВА 15
Поровнявшись с Флетчем, губернатор Уилер широко улыбнулся.
– Настроение бодрое?
– Как у дедушки Адама.
Все еще улыбаясь, губернатор направился к сыну. Уолш, Фил Нолтинг и Пол Добсон являли собой стену, рухнувшую от звука трубы. На лицах всех троих отпечатался ужас.
– Как я выступил?
Уолш стрельнул взглядом по сторонам, дабы убедиться, что они вне досягаемости ушей репортеров. Но рядом стояла лишь группа из тридцати или сорока пациентов местной психиатрической больницы, приведенных на встречу с кандидатом.
– Тебе надо бы предупреждать нас о подобных сюрпризах.
– Я же говорил, что у меня возникла идея.
– Да, но ты забыл упомянуть, что намерен бросить бомбу, предложив совершенно новый подход.
– Который потребует новой Речи, – глаза Фила Нолтинга превратились в щелочки.
– Да уж, – согласился губернатор. – Признаться, я обдумывал выступление, пока эта бабка из Конгресса что-то долдонила насчет водоснабжения.
– Дело в том, – вмешался Пол Добсон, – что мы должны готовить убедительные доводы в защиту каждого вашего тезиса до того, как вы их представите на суд общественности.
– Истину защищать не надо, не так ли? – возразил губернатор.
– Привет, губернатор, – обратился к нему один из психов, мужчина лет тридцати пяти. – Меня зовут Джон.
– Привет, Джон, – поздоровался с ним губернатор.
– Ты, возможно, произнес отличную речь, папа. Но мы-то ничего о ней не знали, а потому мы чувствуем себя ненужными.
– Я сам не знал, скажу я об этом или нет, – улыбнулся губернатор. – Но так уж вышло, что сказал.
– Сейчас мы получим текст и посмотрим, что можно сделать, – подвел черту Добсон.
Губернатор пожал плечами.
– Все будет нормально, – и протянул руку другому психу, женщине лет тридцати. – Привет. Вы – приятельница Джона?
В автобусе Ли Оллен Парк, координатор добровольцев, подсоединял к наушникам портативный магнитофон. Машинистка сидела за столиком, готовая приступить к работе.
– Ли Оллен, – начал Флетч. Парк не повернул головы. – Один простой вопрос.
– Не сейчас. Пожалуйста, сейчас вопросов не надо. – Нам нужен полный текст речи губернатора, – последнее предназначалось машинистке. – И чем быстрее, тем лучше, – он нацепил наушники на голову машинистке. – Она чуть поправила их.
На многоканальном телефоне, встроенном в кресло Барри Хайнса, горели все лампы вызова. Телефон не звонил. Сам Барри куда-то сгинул.
– Ли Оллен... – упорствовал Флетч. Ли Оллен нажал на магнитофоне кнопку «Пуск» и приложил к уху третий наушник.
– Слышно хорошо? – спросил он машинистку.
Та кивнула. Ее пальцы уже бегали по клавиатуре.
– Мой Бог, – простонал Ли Оллен. – Что же он такое говорит?
– Ли Оллен, меня интересует Салли Шилдз, Элис Элизабет Шилдз...
– Не сейчас, Флетчер! Тут же настоящий ад! Губернатор взорвал бомбу, если вы этого еще не знаете.
– Нет. Не знаю.
– Во-первых, его поймали на подкупе школьников. Затем, как нас сориентировали, пьющий, не пропускающий ни одной юбки, конгрессмен оказался чьей-то прабабушкой. Между прочим, в холодильнике кувшин с «Кровавой Мэри». Выпей, если желаешь. И, наконец, он выступает в Уинслоу словно Линкольн в Геттисберге. А день только начался?
– Ну что вы, – успокоил его Флетчер. – Добрая половина уже миновала.
– По моим часам – нет, – и Парк склонился над машинисткой, слушающей и печатающей. – Нам нужно каждое слово! Каждое слово!
– Теперь вы можете мне ответить, – твердо заявил Флетчер.
Ли Оллен Парк все еще прижимал наушник к уху.
– Что? Что, что, что?
– Элис Элизабет обращалась к вам с просьбой зачислить ее в добровольцы? Вы ей платили за какую- нибудь работу?
– Нет, – Ли Оллен мотнул головой.
– Не обращалась?
