— Но, мадам, ведь порт закрыт.
— Его закрыла я! И я могу приказать дать старт любому кораблю! — воскликнула Лея. Мистер Айон мягко взял ее за руку:
— Мы должны создавать видимость, что порт закрыт по техническим причинам, — скажем, из-за неисправности оборудования. Если какой-нибудь корабль взлетит, то откроется наш обман. Вы понимаете, тем самым мы нанесем похитителям смертельную обиду.
— Но вы говорили, что они знают…
— Похитители? Они знают, и мы знаем. Да и вообще, любой бы догадался. Дело не в этом. Дело в принятии правил игры, — вмешалась в разговор доктор Хиос.
— Доктор Хиос абсолютно права, мадам, — сказал управляющий. — А сейчас вам было бы лучше вернуться в приемную, ведь там остались ваши гости. Призовите все ваше мужество, за которое мы вас так чтим. Ради спасения детей. Лея попыталась унять дрожь и мыслить ясно. «Пока корабль доберется до Хэна, может произойти все что угодно, — подумала она. — Я ничего не добьюсь, послав за ними».
— Я возвращаюсь в приемную, — сказала она. — И закончу дела. Но если мы ничего не узнаем до захода солнца…
— Утром, мадам, — торопливо сказал мистер Айон. — Уверяю вас, утром мы получим инструкции от похитителей.
— Я иду к своим гостям, — сказала Лея и направилась к дверям.
— Лея! — раздался голос доктора Хиос.
— Мадам! — вторил ей управляющий.
— В чем дело? — повернувшись, взглянула на них Лея.
Мистер Айон с печальным видом молча указал ей на грязное платье и окровавленные руки.
«Ну и что, мне приходилось принимать гостей в одежде и похуже этой, и погрязней», — подумала она.
Лея смыла кровь Чубакки с рук. Платье было безнадежно испорчено, и она бросила его — а вслед за ним и туфли — в мусорную корзину. В ванной комнате было прохладно, и Лея начала дрожать. Взглянув на себя в зеркало, она увидела перепачканное кровью и грязью лицо с набухшими веками и горящими ненавистью глазами.
В этот момент до нее донеслись трели Арту. Дройд приближался, тревожно посвистывая. Сквозь его трели Лея различила чей-то голос, высокий, как будто детский.
— Нет, я не помню, я не помню-Лея поспешила навстречу голосу. Она распахнула дверь своей спальни и увидела юную
Кодру-Джай.
— Я не знаю, я не помню, — пробормотала та, пятясь от Леи.
Тут же находился Арту. Он был вообще чем-то вроде пастуха при Кодру-Джай.
— Я только видела, что малыши исчезли, а большого ранили… я только побежала за помощью…
Это была та самая горничная, которая сообщила о похищении. Крови на ее лице уже не было, а разорванное платье сменилось больничной одеждой.
— О моя дорогая! — сказала Лея и подошла к ней.
Кодру-Джай не реагировала. Лея обняла ее за плечи.
Вздрогнув от прикосновения, горничная подпрыгнула и повернулась в воздухе. Опустившись на все свои четыре руки, она быстро поднялась и убежала, но через мгновение вновь показалась в дверях:
— Простите меня, простите…
Лея мягко взяла ее за руку и повела в комнату.
— Почему ты не в кровати? Тебе надо отдохнуть и подлечиться.
— Маленький дройд пришел ко мне, и я поняла, что должна просить у вас прощения.
— Арту, как ты мог? — сказала Лея. — Ну-ка, быстро приведи сюда доктора Хиос!
Дройд засвистел и нерешительно двинулся к двери.
— Быстрее!
Издав грустную трель, Арту выкатился за дверь.
Лея подвела Кодру-Джай к кушетке и попыталась усадить ее, но та сопротивлялась.
— Нет, я не должна сидеть…
— Успокойся, — мягко сказала Лея. — И не настаивай.
Лея снова попыталась заставить ее сесть, но колени горничной не сгибались. Лея погладила ее по плечу.
— Ты спасла жизнь Чубакке. Ты подняла тревогу.
Кодру-Джай уставилась на Лею непонимающим взглядом.
— Миледи, простите, но я ничего не слышу. — Она приложила руки к ушам и затряслась в беззвучных рыданиях. — Я не знаю, что случилось. Они были там, играли, а потом…
Она задрожала всем телом. Лея подумала, что малышка, должно быть, вновь испытала это ужасное ощущение.
— Я… я, должно быть, уснула, миледи. Меня надо выгнать! А когда я проснулась, дети исчезли, и…— Она издала высокий свистящий звук на своем языке. — Я не знаю… Чубакка ранен, а я ничего не слышу!
Лея поддерживала ее, немного неловко — из-за разницы в формах, — и старалась, как могла, успокоить бедняжку.
Вошла доктор Хиос, недовольная тем, что потревожили ее пациентку.
— Я не знаю, что думал Арту, когда притащил ее сюда, — сказала Лея. — Ведь ей нельзя вставать.
— Ей нельзя лежать, — хмуро отозвалась доктор Хиос. — И тем не менее ей необходим покой и отдых.
Кодру-Джай схватила Лею за руку:
— Я так виновата!
— Я прощаю тебя, — тщательно выговаривая слова, произнесла Лея. — Я прощаю тебя. Ты меня понимаешь?
Немного поколебавшись, горничная кивнула и позволила доктору Хиос увести себя.
Арту остался в комнате, грустно насвистывая и катаясь взад и вперед, пока Лея одевалась. Его шум раздражал ее, но он как будто не замечал этого. Когда она вышла из комнаты, он покатил за ней. Они шли по коридору по направлению к приемной, но, подойдя к перекрестку, дройд вдруг свернул в один из коридоров, который вел к выходу из дворца. Лея пожала плечами и направилась к приемной.
Арту настойчиво засвистел.
— Я не могу пойти с тобой, Арту, — сказала Лея. — Я должна делать вид, что ничего не произошло.
Она вошла в приемную. Геральд, который был всегда начеку, решительно шагнул к Лее с намерением вытолкать ее вон, но вдруг замер, узнав свою принцессу. Лицо его тотчас приняло почтительное выражение.
— Глава Государства Новой Республики, дочь…
— Некогда перечислять весь список, — оборвала его Лея. Геральд умолк. Помощники, советники и послы в замешательстве смотрели на Лею. Мистер Айон нерешительно шагнул к ней.
Лея пересекла приемную, гремя тяжелыми ботинками по каменному полу. Она села в свое кресло, откинулась назад и положила ногу на ногу. Заскрипела грубая ткань ее новой одежды — брюк для охоты и путешествий и такой же рубашки.
Она заставила себя выглядеть спокойной.
— Прошу прощения, посол Кэрл, — обратилась она к представителю провинции Кэрл. — Благодарю вас за терпение. У нас было небольшое… небольшое домашнее происшествие. — Лея постаралась выдавить из себя самую очаровательную улыбку, на которую была способна. — Вы знаете, как это…— Ее голос внезапно упал.
Красивый посол провинции Кэрл, которого звали тоже Кэрл, развел всеми четырьмя руками. Это заставило Лею вновь улыбнуться.
— Да, я знаю, «как это», — с упреком в голосе сказал он. — Я вынужден был надолго прервать свою
