к белому, а низкое гудение перерастало в пронзительный визг. Хэн негодующе уставился на Люка.
Тот, усмехнувшись, убрал Меч.
— Ну что ты делаешь? — спросил Хэн, почти окончательно проснувшись.
— Ничего. Все в порядке, — в голосе Люка было что-то необычное, похожее на смятение и растерянность. — Хэн, этот Вару… Если бы мы смогли уговорить его полететь с нами на Манто Кодру, то в Республике многое бы изменилось. Твои легионы и, конечно, Джедаи защищают мир. Но Вару может неизмеримо большее.
— Скажи мне точно — Вару Джедай или нет?
— Нет. Вернее… Я не знаю. Мои ощущения не могут объяснить этого, — он вдруг резко шагнул на середину комнаты. — Знаешь, когда у тебя родились дети, я точно знал, что они принадлежат нам. Особенно Анакин. Когда я в первый раз увидел его и он посмотрел мне прямо в глаза, я сразу все понял. Люк вздохнул и помолчал.
— В общем, если бы Вару был Джедаем, я тоже сразу бы его почувствовал,он нервно разминал пальцы. — Но я допускаю мысль, что он связан с Силой. Каким именно образом, я не знаю. Проклятье, но действительно не знаю! И поэтому я должен узнать.
— Ладно, Люк, успокойся! — Хану все еще ужасно хотелось спать, он с трудом пытался сосредоточиться на том, что говорил Люк. — Ксаверри сказала, что считает Вару опасным. Опасным для Республики, если быть точнее. — Хэн явно начал раздражаться. — А теперь выясняется, что ты хочешь взять этого красавца на нашу планету, чтобы внедрить его в самое сердце нашего правительства! Как прикажешь тебя понимать?
— У Вару здесь множество последователей. Они сформировали могущественную фракцию, — задумчиво сказал Люк. — Если привлечь его на нашу сторону, можно было бы с ними сотрудничать.
— Видеть тебя в роли политика как-то непривычно, — усмехнулся Хэн. Он действительно сомневался, что Люка волнуют политические пристрастия Вару. Но молодой Джедай был явно очарован и не хотел упускать Вару из поля зрения, даже более того — хотел еще поучиться у него.
— Честно говоря, Хэн и сам толком не понимал, почему Ксаверри считает Вару опасным для Республики.
«Ну ладно, разберемся, — подумал он. — Поживем — увидим!»
Затем он вдруг показал свой излюбленный фокус — слегка щелкнул пальцами, и в них, как будто бы из воздуха, появилась монетка.
Люк, несмотря на свою взволнованность, невольно улыбнулся.
— Неплохо!-сказал он.
— Я же сказал, что деньги у нас будут. — Хэн опять щелкнул пальцами, и монетка исчезла.
Трипио вновь дал о себе знать металлическим побрякиванием.
— А как это вы это делаете. Мастер Хэн? — спросил любознательный дройд.
Хэн улыбнулся и вытащил еще одну монетку изо рта Трипио.
Дройд пришел в восторг:
— Мастер Хэн, вы можете сделать это еще раз?
— Легко! — ответил Хэн и проделал тот же трюк.
— Ничего себе! — восхищенно сказал Трипио. — Вот это ловкость рук!
— И никакого мошенничества, — добавил Хэн. — Трипио, а ты видел, чтобы Вару мог такое сделать?
— Мне очень жаль, но нет, сэр, — со всей серьезностью ответил Трипио. — Я не мог следить за всем, что делает Вару, потому что мое внимание было занято Ксаверри.
— Кстати, а где она сейчас? — спросил Хэн.-Пошла домой?
— Нет, она осталась на церемонии, — нерешительно сказал Люк.
— Ты оставил ее там?
— Да.
Хэн схватил свои ботинки и немедленно надел их.
— Послушай, она прожила здесь много лет, — начал убеждать его Люк. — Ксаверри давно хотела повидаться с Вару. И уж будь уверен, она всегда сможет о себе позаботиться!
— А разве не ты говорил, что предчувствуешь что-то нехорошее?
— Зато ты сказал, что все это ерунда!
— Может быть, и ерунда, я не знаю. Но ты сам видел, как странно вела себя Ксаверри вчера на церемонии.
Хэн лихорадочно начал искать куртку, но потом сообразил, что тая и не успел снять ее.
Он стремительно выбежал за дверь.
Риллао все еще лежала, не шевелясь, но глаза ее уже ожили. Ее взгляд медленно скользил по кабинету, останавливаясь на каждом предмете и осматривая каждый уголок. Она искала выход отсюда, едва сдерживая в горле клокочущие рыдания.
Лепила стояла в дверях, безучастно глядя на фирреррео.
«Все мое сочувствие уже без остатка потрачено на того, безымянного фирреррео, — думала она. — Кроме того, я и не могу себе сейчас позволить испытывать сочувствие. Даже к себе».
Лепила молча ждала, когда блуждающий взгляд Риллао наткнется ва нее, потом не выдержала и сделала несколько осторожных шагов вперед, остановившись возле ее кровати. Взгляд Риллао тут же пронзил ее.
— Я спасла вас, — сказала Лелила.
— А кто просил вас об этом? — хрипло отозвалась Риллао.
— Я спасла вас от пытки, Риллао, — Лелила хорошо усвоила приемы речи безымянного фирреррео — частое повторение имени собеседника позволяет установить над ним власть. — Я освободила вас из паутины, вытащила из спящего фрейтера и взяла на свой корабль. Риллао! Я вылечила вас.
Выражение лица Риллао немного изменилось. Вместо высокомерия и недоверчивости на нем отразилась попытка понимания.
— Вы употребляете мое имя, то есть владеете им, — сказала она. — Может быть, вы так же владеете и мной?
— Может быть, и владела, но только на миг, — все так же безучастно отозвалась Лелила. — Теперь я возвращаю вам все.
— Очень великодушно с вашей стороны, — сказала Риллао и, приподнявшись, еще раз оглядела медицинский кабинет, оснащенный великолепным самоуправляемым оборудованием. — Я вижу, вы не бедны, тогда не знаю, какую выгоду вы хотите извлечь из этой ситуации.
— Выгоду? — удивленно переспросила Лелила.
Риллао опять недоверчиво посмотрела на нее, сделав при этом попытку приподняться на локтях и скинув с себя при этом сенсоры медицинского оборудования. Волосы ее были спутаны в какие-то жуткие потные клубки. Медицинский робот тут же подтянулся к потолку, поскольку в его программе не было предусмотрено вступать в какие-либо взаимоотношения со строптивыми пациентами.
— Фрейтер увели и бросили далеко от всех торговых путей, — сказала Риллао. — Если вы не работорговцы, то как же вы нашли его? И вообще, что вы здесь делаете?
Лелила почувствовала слабость в коленях и с трудом взяла себя в руки. Втайне радуясь, что волосы почти совсем закрывают ее лицо, она все же почувствовала, что побледнела.
«Надо было не жалеть косметики», — запоздало подумала она.
За ее спиной зарычал Геиахаб. Лелила сделала шаг назад, не оглядываясь, нашла его руку и сжала, призывая к молчанию.
Работорговля существовала в Империи, но Республика положила конец этой порочной практике. Правительство Республики разыскивало людей, пострадавших от произвола имперцев, освобождало их и возвращало к родным очагам. Империи больше не существовало, так же как и ее гнусных законов — продавать в рабство политических заключенных и, что самое гнусное, — их детей.
«Откуда же взялись эти работорговцы, которые похитили Джайну, Джесина и Анакина?» — думала Лепила.
— Давно вы здесь? — спросила она Риллао. — Как вы думаете, долго ли вы спали?
