Хетрир, — подумала Лея. — Они уже сами не захотят быть свободными. Хетрир наверняка сумел их обработать».
— А еще мы нашли кухарку и ее поварят, — сказала Риллао. — Лелила, мы должны торопиться! Хетрир уже на пути к Станции Асилум…
— Да, Главный Проктор сказал мне. Индексер был прав. Но сначала мы должны…
Лея растерянно огляделась вокруг. Самым сильным ее желанием сейчас было взлететь на «Альтераане» и пуститься в погоню за Хетриром.
Но она не могла бросить здесь детей, а взять всех на корабль было невозможно. Согласятся ли Риллао и Чубакка остаться здесь, пока она слетает на Станцию Асилум?
Лея взглянула на Чубакку. Он все понял и недовольно зарычал.
— Да, — пробормотала она. — Конечно…
— Мы возьмем их с собой, — сказала Риллао. — Мы полетим на планетоиде. Он проходит через гиперпространство с такой же скоростью, как любой другой корабль.
— Да, — сказала Лея. — Мы уведем его отсюда, а потом отправим в безопасное место.
— Верная мысль, Лелила!
— Сколько потребуется времени, чтобы завести его?
— Всего несколько минут. Пойду занесу в его системы курс, — сказала Риллао и быстрыми шагами пошла по коридору.
Лея волновалась, но не показывала виду, чтобы не пугать детей.
— Все будет в порядке, мама! — сказал Джесин. — Мы найдем Анакина.
Лея наклонилась и обняла его и Джайну.
— Обязательно! И очень скоро. Джайна прижалась щекой к щеке Леи.
— Мама, я так хочу есть!
Лея обернулась и взглянула на других детей.
— Эй, ребятишки, пойдемте-ка поищем чего-нибудь на обед!
Дети восторженно зашумели и побежали в столовую.
Навстречу им вышло огромное шестиногое существо, несущее большой дымящийся котел. Лея узнала представительницу народа веубгов, с которым была когда-то хорошо знакома и всегда вспоминала о нем с большой теплотой.
— Это Грейк, — прошептала Джайна. — Она однажды отдала нам еду Прокторов. Грейк остановилась.
— Что ты делаешь, Грейк? — спросила Лея.
— Несу Прокторам овсянку, предназначавшуюся для детей. А еда для Прокторов стоит на столах детей.
Дети весело устремились в столовую. Чубакка поспешил за ними, чтобы убедиться, что они в безопасности.
Лея посмотрела на Джайну и Джесина.
— Бегите за Чубаккой, — сказала она. — И хорошенько поешьте.
Двойняшки, взявшись за руки, вбежали в столовую.
Лея заглянула в котел, который держала Грейк.
— Это же несъедобно! — сказала она. — Просто помои какие-то! И что ты собираешься с ними делать?
— Отдать Прокторам, — ответила Грейк. — То-то они обрадуются!
— Безусловно. Но… ты, кажется, сказала, что это предназначалось детям? Грейк отвела глаза в сторону.
— Как ты могла подавать такое детям? — Лея в ужасе смотрела на нее.
— А как я могла отказаться, мадам? Лея молчала.
— Лорд Хетрир приказал мне делать так.
— И что с того? Разве у тебя не было выбора?
— Нет, мадам.
— Тебе так нужна была эта работа? Или потому что он рассердился бы на тебя?
— Потому что я рабыня, мадам. Лорд Хетрир имеет безграничную власть надо мной — он может наказать меня и даже убить, если я ослушаюсь его.
Лея растерялась и не могла найти слов. Она осторожно взяла котел из рук Грейк и поставила его на пол.
— Прости, что я так резко разговаривала с тобой, — сказала она. — Я не знала… Но теперь ты больше не рабыня. Ты свободна! Я отвезу тебя домой. Не сейчас, чуть попозже, когда сделаю одно дело.
Грейк задрожала.
— Спасибо, мадам, — глухо пробормотала она.
— Ты покажешь мне кухню? — спросила Лея. — И прачечную? Там найдется для меня кое-какая работенка.
— А что потом мне делать?
— Все, что хочешь.
— Я бы хотела готовить вкусную еду для детей.
— Ты понимаешь, что отныне свободна?
— Понимаю, мадам. Поэтому и хочу готовить для детей. Мне это доставит удовольствие.
— Спасибо, — сказала Лея и улыбнулась. — А я так и не научилась хорошо готовить.
— Пойдемте, — Грейк улыбнулась ей в ответ. — Научиться хорошо готовить никогда не поздно.
Она нерешительно потопталась у котла:
— А что делать с этим?
— Это мы выбросим, — сказала Лея. — А Прокторам отнесем хлеб, фрукты и суп — настоящий суп!
— Потому что нам это доставит удовольствие, — кивнула Грейк.
Тигрис провел свое детство в отдаленном, скучном пасторальном мире, который не давал раскрыться его способностям, но с тех пор как Лорд Хетрир спас его, он постоянно жил на маленькой искусственной планете.
Тигрису нравилась эта планета и еще нравилась Станция Крси.
Первый купол Крси всегда завораживал его своими карнавальными красками, многоголосым шумом и музыкой. Там к нему всегда кто-нибудь подбегал, дергал за рукав и предлагал какие-нибудь сладости или побрякушки. Как-то он увидел у продавца тканей отрезы белого шелка. С тех пор Тигрис потерял покой — он видел себя в длинном белом одеянии, таком же, как у лорда Хетрира.
Вот и сейчас Тигрис не смог удержаться и бросил взгляд в сторону продавца тканей. Но лорд Хетрир шел не останавливаясь, и Тигрис старался не отставать от него.
Продавец сладостей подвес к самому носу Ана-кина свой товар, и малыш тут же схватил какой-то замысловатой формы пряник. Существо со спиралевидными лапами — хозяин товара — немедленно вырвало из рук Анакина пряник обратно
— Терпение, маленький человечек! — сказало существо. — Сначала надо заплатить.
— Заплатить? — растерянно произнес Тигрис. Ему это и в голову не приходило. Он знал о существовании денег, но только в контексте политических дел лорда Хетрира или его участия в торговле. Но платить за пряник, протянутый ребенку? Тигрис попытался вспомнить, приходилось ли ему платить за что- нибудь, когда он был еще маленьким, но ничего не мог припомнить. Зато в его памяти отчетливо всплыло, как часто он находил подарки возле своей кровати пе утрам — то корзинку фруктов, то яркую игрушку, то новую рубашку, а мама всегда делала вид, что не знает, откуда они появились.
— Да, заплатить! Ты не нищий, а я не благодетель! — Глаза существа выкатились вперед, буравя Тигриса колючим взглядом. — Или, может быть, ты все-таки нищий!
Лорд Хетрир не остановился и даже не обернулся. Он продолжал свой путь в сопровождения фаланги Прокторов. На мгновение Тигрис потерял его из виду и, крепко прижав к себе Анакина, бросился вдогонку. Существо устремилось за них, пытаясь схватить Тигриса за рукав.
— Это же не сделка мировой величины, — заверещало оно. — Ты жадничаешь заплатить такую мелочь ради ребенка!
