Мерис, куда тебя ноги несут? Направляешься в город?
Вот чего мы, Ликид, дождались: пришлец, завладевший
Нашей землицей, – чего никогда я досель не боялся, –
«Это мое, – нам сказал, – уходите, былые владельцы!»
Этих козлят я несу для него же – будь ему пусто!
Всё ж говорят, и не зря, что оттуда, где начинают
К нашей равнине холмы спускаться отлогим наклоном,
Вплоть до реки и до тех обломанных бурею буков
Правду, Ликид, сказали тебе, – но, при звоне оружья,
Песни мои не сильней голубей, когда, по рассказам,
На хаонийских полях почуют орла приближенье.
Да, когда б из дупла, прокаркав слева, ворона
Больше ни Мерису здесь не жить бы, ни даже Меналку.
Кто же надумал, увы, такое злодейство? С тобою
Лучшей утехи своей мы едва, о Меналк, не лишились!
Нимф кто пел бы у нас? Кто землю травой и цветами
Песни бы пел, какие на днях у тебя я подслушал, –
К Амариллиде как раз ты спешил, к моему наслажденью:
'Титир, пока я вернусь, попаси моих коз, – я не долго.
А наедятся – веди к водопою. Когда же обратно
Лучше споем, что Вару он пел, еще не отделав:
'Имя, о Вар, твое – лишь бы Мантуя нашей осталась,
Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной, –
В песнях своих возносить до созвездий лебеди будут!'
Пусть же дрок и коров насытит, чтоб вымя надулось!
Если что есть, начинай! И меня Пиериды поэтом
Сделали и у меня есть песни; меня называют
Тоже певцом пастухи, – да не очень я им доверяю:
Право, как гусь гогочу посреди лебединого пенья.
Молча, Ликид, в уме я песни перебираю,
Вспомнить смогу ли, – одна все ж есть достойная песня:
«О Галатея, приди! В волнах какая забава?
Множество разных цветов; серебристый высится тополь
Возле пещеры, шатром заплетаются гибкие лозы.
О, приходи! Пусть волны, ярясь, ударяются в берег!
А не пропеть ли нам то, что, помнится, ясною ночью
«Дафнис, зачем на восход созвездий смотришь ты вечных?
Цезаря ныне взошло светило, сына Дионы85,
То, под которым посев урожаем обрадован будет,
И на открытых холмах виноград зарумянится дружно.
Всё-то уносят года, – и память. Бывало, нередко
Мальчиком целые дни проводил я, помню, за пеньем.
Сколько я песен забыл! Сам голос Мериса ныне
Уж покидает его. Онемел я от волчьего взгляда.
Мерис, так говоря, ты мои лишь удвоил желанья.
Ради тебя приумолкла вода и не движется; ветры
Стихли. Только взгляни – совсем не колеблется воздух.
Здесь как раз полпути до города. Вон Бианора86
Лоз прорезают листву, давай пропоем свои песни!
Рядом козлят положи. Мы вовремя в город поспеем.
А коли страшно, что ночь нагонит дождя до прихода
В город, можем идти мы и петь – так легче дорога.
Нет мальчуган, перестань: сперва неотложное справим.
А как Меналк подойдет, тогда и споем на досуге.
К этой последней моей снизойди, Аретуза87, работе.
Галлу немного стихов сказать я намерен, но только б
И Ликориде88 их знать. Кто Галлу в песнях откажет?
Пусть же, когда ты скользить под течением будешь сиканским89,
Так начинай! Воспоем тревоги любовные Галла,
Козы ж курносые пусть тем временем щиплют кустарник.
Не для глухих мы поем, – на все отвечают дубравы.
В рощах каких, в каких вы ущельях, девы наяды,
Галл? Ни Пинд91 не задерживал вас, ни вершины Парнаса,
Ни Аганиппа92, что с гор в долины Аонии льется,
Даже и лавры о нем, тамариски печалились даже,
Сам, поросший сосной, над ним, под скалою лежащим,
Овцы вокруг собрались, – как нас не чуждаются овцы,
Так не чуждайся и ты, певец божественный, стада, –
