Найти его не потребовало больших усилий…
— Можно задать вам еще один вопрос? — спросил настоящий доктор Фальк.
— Да.
— Почему ваше внушение действовало только два дня?
— Потому что более долгое было бы вредно для вас. Я считал, что двух дней мне достаточно.
— Для чего?
Пришелец не ответил.
— Ну что же, — спокойно заметил настоящий Фальк. — Остается только узнать ваше имя. Надо же как- то различать нас в разговоре.
— Я могу произнести звуки моего имени, но оно имеет дополнение — цифру. Ее звуками произносить бесполезно, вы ничего не воспримете. Но попробуем. Сейчас вы услышите имя, а цифру я передам мысленно. Иного пути нет.
И вот впервые на земном шаре прозвучал и был записан на ленту магнитофона голос обитателя иного мира — если не считать странного шипения на согласных звуках, едва слышного, самый обыкновенный человеческий голос, произнесший имя. И никто даже не заметил, что последовавшая за именем цифра «прозвучала» мнимо, как и все, до этого «произнесенное» пришельцем:
— Норит… сто одиннадцать.
Многие из присутствующих в зале утверждали потом, что им ясно послышалось, будто пришелец сказал «сто одиннадцатый», но проверить это было нельзя. Магнитофон услышал только имя: Норит.
В двадцать три часа пятьдесят минут 13 января, на пороге третьего дня н…ских событий, в кабинете капитана Аксенова собрались семь человек. Им выпало быть участниками и очевидцами заключительной сцены — ухода с Земли «доктора Фалька», иначе — Норит сто одиннадцать.
Эти семь человек — трое московских ученых, полковник Хромченко, сам Аксенов и… Саша Кустов. Его присутствия потребовал Норит сто одиннадцать. Видимо, молодой офицер чем-то нравится пришельцу или нужен ему зачем-то.
Возле стула биолога стоял чемодан.
Из представителей прессы здесь находился только один — корреспондент АПН Горюнов, вид у которого был крайне недовольный и раздраженный.
Норит сто одиннадцать не разрешил присутствовать больше никому. Не разрешил даже настоящему доктору Фальку. Сам Норит сто одиннадцать — восьмое разумное существо в кабинете. Сейчас он был таким же человеком Земли, как и семеро остальных.
По той же причине ни у кого ни кино-, ни теле-, ни фотокамер.
Именно это обстоятельство и раздражало Горюнова. В данном случае корреспонденция без снимков — только половина корреспонденции. Но хозяевам неудобно поступать вопреки желанию гостя!
Все молчали, ожидая того, что должно произойти. Говорить уже не о чем, все сказано!
Странная судьба выпала на долю трех ученых. С уверенностью можно сказать, что никогда и никому не доводилось переживать такого необыкновенного дня. Только сегодня утром (им самим трудно поверить, что прошел всего один день) прибыли они в Н…ск и сразу же очутились на чужой планете, в трех с половиной миллиардах километров от Земли — правда, не сознавая этого. Вернувшись на родную планету, стали свидетелями многих событий, присутствовали при разоблачении скрывающегося инопланетянина и вот теперь готовятся, вместе с этим же самым инопланетянином, вторично перенестись на планету-гостью, на этот раз находясь в полном сознании. А затем вторично же вернуться.
Многовато для одного дня!
На часах ровно двадцать четыре.
Ученые встали и поочередно крепко пожали руки трем офицерам и корреспонденту. Хотя разлука предстояла только до завтрашнего утра, не больше.
Норит сто одиннадцать, или «доктор Фальк», не шевеля губами, произнес:
— Я должен сделать одно пояснение.
Все взгляды обратились на него.
— Я должен пояснить, почему я хотел, чтобы здесь присутствовал, — жест в сторону Саши Кустова, — самый старший из вас.
Никто не выразил удивления, никто даже не улыбнулся.
«Так! — подумал биолог. — Это заслуживает внимания!»
Все поняли: приоткрылась пусть не столь уж важная, но, несомненно, очень интересная особенность восприятия пришельцем (и видимо, не только им одним, а всеми его сородичами) аборигенов Земли. Сашу Кустова, с земной точки зрения до очевидности самого юного из присутствующих, он принял за самого старого!
Почему? По каким признакам?
Дальнейшие слова Норит сто одиннадцать как будто ответили на этот вопрос.
— Когда я, — продолжал он, — убедился в том, что в вашей планетной системе мы сможем обрести новую родину и что вы, обитатели этой системы, скорее всего согласитесь помогать нам приспособиться к лучам вашего солнца, я стал очень внимательно изучать токи организмов («Биотоки», — понял биолог) окружающих меня людей. Чтобы наша планета, вынужденная сейчас срочно покинуть вашу систему, могла в нее вернуться, нам необходим на вашей планете — другие, по нашим данным, не имеют обитателей — один человек, токи которого наиболее близки к токам обитателей нашей планеты. Я взял за образец самого себя. Это нужно для того, чтобы можно было перебросить от нас к вам, от меня к этому человеку, экранный луч. Без этого мы не сможем найти дорогу обратно к вашей системе через пространство высшего измерения. Мне очень повезло. Нашелся человек, — снова жест в сторону Саши Кустова, — токи которого почти не отличаются от моих. Я смог хорошо проверить это, он часто находился близко от меня, проявлял активность, заинтересованность, я слышал, как он давал пояснения…
Стало ясно: по понятиям пришельцев, давать пояснения, учить других (а именно так пришелец, видимо, понимал то, что при нем говорил Саша) может только старший по возрасту. И еще: пришельцы не могут отличить по внешности, кто из землян старее и кто моложе. Для них все земляне одинаковы, все на одно лицо.
— Я не спросил согласия избранного мною потому, что это не играет никакой роли. Ему ничего не надо делать, экранный луч коснется его незаметно и неощутимо для него самого, а для нас это будет той нитью, которая приведет нас обратно, в вашу систему. Прошу вас беречь этого человека, заменить его некем.
— Хорошо! — улыбнулся Хромченко. — Постараемся, чтобы с нашим МОЛОДЫМ товарищем ничего не случилось. Но опасаться нет особых причин. Он здоров и МОЛОД!
Дважды подчеркнутые слова о молодости Саши Кустова, похоже, остались незамеченными пришельцем, или он не обратил на них внимания.
— Трудно понять, — сказал профессор Таран, — как может служить пеленгом в космическом пространстве такая крохотная точка, как человек.
— В трехмерном пространстве это верно, но в пространстве высшего измерения все иначе, там нет расстояний. — Норит сто одиннадцать тем же тоном прибавил: — Пора! Нас ждут!
Ученые подошли к запертой двери кабинета следователя и сели на специально поставленные там по указанию пришельца стулья. Биолог положил чемодан к себе на колени и сразу стал похож на пассажира, ждущего на вокзале поезда.
Норит сто одиннадцать, не прощаясь ни с кем, занял четвертый стул.
Пятнадцать минут первого!
Это уже 14 января.
Наступили последние мгновения пребывания пришельца на Земле. Сейчас он покинет ее, чтобы вернуться на свою родину и с нею вместе скрыться…
Где?
Ни на Земле, ни на планете-гостье на этот вопрос нет ответа!
Бесконечными кажутся секунды ожидания…
Разговор с помощью экранного луча, как называл это «нечто» Норит сто одиннадцать, даже с его же участием в качестве переводчика не удался. Научные термины оказались непосильными для мысленной передачи Норит сто одиннадцать с Земли и Вензот с планеты-гостьи. Присылка светло-синего явно ничему
