— Ты идешь на большой риск, Норит сто одиннадцать! Ты знаешь, из таких же далей не вернулось сорок.
— Я готов! — в третий раз произносит избранник планеты, ее посол в неведомое.
— У тебя нет сожалений или колебаний? — настойчиво продолжает Вензот.
— А разве они возможны? Когда я родился, уходил сто девятый, а сто десятому я завидовал, будучи совсем еще юным. Теперь ты сам уже сейчас, до старта, называешь меня сто одиннадцатым! О каких же сожалениях говоришь ты, Вензот?
Дробно рассыпаются щелкающие звуки, и вспыхивает на пульте рубиновый огонек. Кресло плавно передвигается. Норит сто одиннадцать не следует за ним, остается на месте.
— Задание выполнено, Вензот!
— Что находится в секторе три?
— Планета, по размерам немного больше нашей. Третья от центра системы. Номер сектора случайно совпал с порядковым номером планеты.
— Подходит по данным?
— Кажется, да! Боимся верить в такую удачу.
— Биологические препятствия?
— Ничтожны.
— Давайте координаты! Предупредите всех: включение через десять тысяч секади.
— Все уже на местах!
Экран гаснет. Кресло с Вензот возвращается на прежнее место.
— Ступай, Норит сто одиннадцать!
Не раздается ни единого звука, ничто не изменяется, все осталось так, как было только что. Но посланец планеты, ее избранник исчезает из помещения.
Вензот остается один…
Поверхности экранов из матово-серых вновь становятся зеленоватыми. Кроме одного, третьего сектора, где обнаружена обитаемая планета — цель Норит сто одиннадцать.
Что ожидает его там? Радость удачи или горечь разочарования?
Что принесет обреченному на гибель миру разумная жизнь, встреченная в просторах Галактики? Спасение или снова, в сто одиннадцатый раз, быть может, тщетное ожидание следующей случайной встречи? Окажется ли Норит только сто одиннадцатым или еще и последним?
Приближается решающий момент. Девять тысяч секади прошли, осталась одна!…
В помещении появляются четверо серебристых и подходят к пульту. Четыре «кресла» мгновенно оказываются рядом. Четверо устраиваются в них.
Все происходит молча. Не слышно даже традиционного приветствия, слишком велико напряжение.
— Начинаем! — говорит Вензот.
Ярче вспыхивает экран третьего сектора. Но его антенна принимает сейчас не далекие сигналы из космоса, а дает возможность пятерым операторам пульта видеть то, что происходит на стартовой площадке.
Никто из живущих теперь не видел, как уходили для выполнения той же задачи первые восемьдесят три посланца, так давно это было. Старейшие на планете смутно помнят восемьдесят четвертого, ушедшего в дни их детства.
И вот сто одиннадцатый…
— Внимание!
Секади… секади… секади…
— Старт!
Площадка на экране стремительно приближается. Темно-синяя фигура в ее центре занимает весь экран.
Она неподвижна.
На мгновение гаснут экраны. Становится почти темно. Энергия огромного района сосредотачивается в едином импульсе исполинской силы, в едином сверхмогучем усилии!
А когда вновь загорается экран, площадка пуста!
ГЛАВА 3,
о том, как Саша Кустов стал «ясновидцем» и при каких обстоятельствах это произошло, а также о происшествии в вагоне поезда
Слова Александра Степановича «Не может не найтись» были последними словами о невероятном происшествии с котом Белкой, сказанными в это утро в доме Кустовых. Словно сговорившись, члены семьи старательно избегали затрагивать эту тему.
Втайне все, кроме Коли, надеялись, что «чудо» померещилось и в самом скором времени естественно разъяснится — пропавший кот вернется домой (никто не осмеливался задать самому себе логический вопрос: откуда может вернуться Белка? Они не могли не понимать, что на такой вопрос нет и не может быть ответа), и все снова станет ясно и понятно, как было всегда.
Что же касается Коли, то он не только не надеялся на это, а, наоборот, боялся разъяснения загадки, с нетерпением ожидая момента, когда сможет рассказать обо всем школьным своим друзьям.
Антонина Михайловна встала внешне спокойная. Казалось, она обо всем забыла, но по частым взглядам на стул, с которого прыгнул Белка, можно было догадаться, что спокойствие это напускное, что в действительности ей мучительно хочется увидеть на этом стуле белого кота и перестать думать о том, что произошло.
Александр Степанович, наоборот, старался не смотреть на «таинственный» стул (никто почему-то не решился сесть на него). Погруженный в свои мысли, он упорно молчал, не отвечая на редкие вопросы жены или старшего сына. Само собой разумеется, что эти вопросы не имели ни малейшего отношения к пропавшему коту. Было похоже, что старый Кустов попросту ничего не слышал.
«Неужели, — напряженно думал он, — Белка мог исчезнуть бесследно на глазах у двух человек прямо в воздухе, разложиться на атомы, как сказал Коля? А если он не исчезал, если здесь имела место одновременная и одинаковая галлюцинация, то тогда должен быть ответ на естественный вопрос: где кот находится? Ведь у меня и у Коли никаких галлюцинаций не было. Белка не блоха, а большой пушистый кот, которому спрятаться в доме совсем не так уж просто».
Смятение умов в семье Кустовых было понятно. Но если бы дело ограничилось исчезновением кота, все пришло бы в норму сравнительно скоро даже в том случае, если объяснения таинственному событию вообще не последовало. Но история с котом — не все, что произошло в этот знаменательный (пока только для Н…ска) день. События, более непонятные, чем исчезновение Белки, были близки…
Без десяти минут восемь Саша встал из-за стола, надел шинель и, ни с кем не прощаясь, не сказав никому ни слова, вышел из дому. За две недели его работы в н…ской милиции это был первый случай, когда он отправился на службу вовремя, а не с запасом времени в полчаса. Но мысль об этом не пришла ему в голову.
Утро короткого зимнего дня только наступало. За густыми облаками, плотно обложившими восточный горизонт, не было видно зари. Над самым городом облака медленно расходились, обещая ясный день, и кое-где между ними ярко, как всегда перед восходом солнца, сияли крупные звезды.
Саша не видел ни облаков, ни звезд.
Сухой снег громко скрипел под его ногами, но он не слышал этого скрипа.
Когда внезапно погасли уличные фонари и темнота плотной завесой встала перед глазами, Саша даже не заметил явного нарушения установленного в городе порядка, которое не ускользнуло бы от его внимания в другое время, и не замедлил шага.
Он ничего не замечал вокруг, решая пустячный, по сути дела, но казавшийся ему почему-то чрезвычайно серьезным и значительным вопрос: говорить на службе о происшествии с котом или не говорить?
То ему казалось необходимым и очень важным рассказать обо всем, то приходило решение молчать и не позорить себя. В ушах настойчиво звучали слова отца: «Белка не может не найтись!». Ну, а если кот действительно найдется, если исчезновение только померещилось ему самому и его матери, тогда он,
