когда Битва достигнет апогея, под твое знамя должны стать отряды из всех Гильдий — под твое, а не под знамя Ноданна! Лишь тогда ты сможешь претендовать на участие в заключительном Поединке Героев.
Тоненьким голоском Эйкен задумчиво произнес:
— И я ни в коем случае не могу воспользоваться железом?
Мейвар укоризненно поцокала языком.
— Не юродствуй! Вот будешь королем, тогда пользуйся, чем хочешь. А сейчас, на этой Битве, и думать забудь о кровавом металле. Иначе тебя заподозрят в связях с первобытными. Думаешь, почему я наказывала тебе держать язык за зубами, когда давала оружие против Делбета?
Эйкен сел, скрестив ноги, сплел за головой пятерни и принялся раскачиваться взад-вперед, мечтательно созерцая будущее.
— Как только стану королем, изменю все ваши дурацкие законы. Вооружу железом когорту людей в золотых торквесах, и мы покончим с мятежниками, а заодно и фирвулагов пощиплем. Но истреблять их — ни Боже мой! Теперь, когда врата времени закрыты, где я буду брать себе подобных? К тому ж эти карлики такие умельцы: тут тебе и сбруя, и питье, что враз валит с ног, и побрякушки разные… Нет, я их просто приструню маленько, и заживем все одной семьей под властью доброго короля.
Он перестал раскачиваться и выпучил черные глаза.
— Ох, черт! Мейвар, ты слышишь? Голос идет в основном по человеческому каналу, но кое-что через серый торквес все же просачивается, улавливаешь? Это Стейн.
— Возмездие, — сказала Мейвар, прислушиваясь. — Он обвиняет тебя. Невероятно!
Молодой плут застыл на аметистовом троне.
— Нет, прямо он пока не обвиняет. Только пережевывает свою жвачку, осел! Дескать, я обещал, что Сьюки будет в безопасности, а не исполнил. Ergo note 30, вина моя! Ну не идиотская логика? Не сойти мне с этого места, потаскушка все же что-то ему разболтала. Ох, женщины! Довольно одного намека, что выкидыш был не случайным. Ему бы теперь только свалить с больной головы на здоровую!
— Но ты и вправду обещал, — заметила Мейвар. — Дал слово золотого торквеса и кандидата на трон.
— А как насчет ваших пресловутых правил? — взорвался он. — Играй по правилам, сама же сказала! По-твоему, я должен был пойти против короля и королевы только для того, чтобы избавить Сьюки от легкой вздрючки, которая не принесла бы никакого вреда ни ей, ни плоду, не будь Стейн таким тупицей…
Мейвар вскинула голову.
— Слышишь, что он кричит? Шутки в сторону, Эйкен Драм!
Плут мгновенно забыл о полемике с Мейвар. Полубезумное телепатическое бормотание передавалось главным образом по уникальному человеческому каналу и было столь сумбурно, что не всякий человек сумел бы его расшифровать. Но Эйкен терпеливо устранил помехи, отбросил квохтанье по поводу Сьюки и уловил нечто такое, от чего кровь застучала у него в висках.
Диверсанты, совершившие налет на фабрику, рассчитывали на его помощь в деле с Копьем. А он подставил их Гомнолу.
— О Боже! — выдохнул плут. — Умственная блокада не держится. Гомнола нет, а моей фиговой экстрасенсорики недостаточно, чтобы надежно заткнуть пробку.
— Надо действовать, и немедленно. Если болтовня Стейна привлечет внимание потомства — не видать тебе Главного Турнира как своих ушей. Отправишься вслед за Гомнолом.
— Черт, вот невезуха! Надо вызволять их отсюда сегодня же! Я, признаться, думал, дело терпит до моей победы.
— Опомнись! Как ты теперь их вызволишь? — Дрожа от страха перед решающим испытанием, она жестом показала ему самый надежный путь.
— Не могу, — уперся он. — Стейна со Сьюки? Нет, не могу.
— Живые, они будут постоянной угрозой твоей власти.
— Нет. Должен быть другой путь.
— Ты что, чем-нибудь им обязан? Честью? Жизнью? Своим полубредовым обещанием?
— Не могу, я сказал! Кого угодно превращу в головешки, только не их.
— Это не марионеточная любовь, ты взгляни, как они страдают друг за друга, уменьшаясь и увеличиваясь, отдавая себя без остатка! Нет, это было бы ни на что не похоже! Бедные обрученные и обреченные души, почитаемые, но отвергнутые счастливо избежавшим: как я избегаю и отвергаю твой умирающий дух и тело. — Нет, только не их! — повторил он.
Мейвар поднялась с трона. Голова ее раскачивалась под капюшоном, словно бутон фиолетового цветка. Он не видел ее слез, но знал, что они катятся по морщинистым щекам, свежие, как утренняя роса.
— Будь благословен мой выбор! Я знала, знала… ты не Гомнол… Ты прав, другой путь есть.
Он схватил ее за руки.
— Какой?
— Оставайся здесь и готовься к завтрашнему дню. А уж я позабочусь, чтобы твоих друзей нынче же ночью не было в Мюрии.
2
Накануне Битвы каждый истинный приверженец древнего воинского братства думает лишь о том, как отразить натиск врага на празднике жизни и смерти, который считает единственным основанием своего присутствия на Многоцветной Земле. Однако же нашлись такие, кто не верил в традиции, и эти неверующие, включая тех, чья нога уже пятьсот лет не ступала в столицу, сошлись вместе, дабы поразмыслить о том, станет ли нынешняя Битва поворотным пунктом в истории, предсказанным Бредой.
К сожалению, Супруга Корабля не почтила собрание и не дала его участникам ни малейшей путеводной нити.
— Сама Битва явит вам волю Богини, — заявила она Дионкету. — И тогда вы сразу поймете, что делать дальше.
Однако лорда Целителя это не удовлетворило. Что может знать мистическое существо о земном противоборстве? Околеешь, ожидаючи ее предначертаний!
Потому он пригласил лидеров мирной фракции — и плюс к ним двоих изгнанников — на тайное собрание в пещере Горы Героев. Катлинель явилась туда с двумя аутсайдерами, но ввиду чрезвычайной ситуации это было воспринято более чем благосклонно.
Главный Целитель Дионкет. Приветствую вас всех, друзья ренегаты и пацифисты! Отдельный мой привет брату-психокинетику Минанану, брату-принудителю Лейру, кои столь долго отсутствовали на наших тайных сходках, а также высокочтимому противнику…
Суголл. Союзнику.
Дионкет. К огромной нашей радости, оказавшемуся союзником лорду Суголлу, Властелину Луговой Горы и величайшему из так называемых ревунов… Братья и сестры, мы дошли до последней черты. Тебе слово, Мейвар!
Мейвар — Создательница Королей. Эйкен Драм в отличной форме. Юноша полностью активен, обладает всеми метафункциями, кроме целительских, поистине в невероятной степени. Убеждена, что ни среди тану, ни среди фирвулагов нет ему равных. Если не случится никакой катастрофы или массированной атаки воинского братства — чего быть не должно, — и если Эйкена Драма не признают недостойным по древнему нашему уставу, он через пять дней, к исходу Великой Битвы, одержит победу над Тагдалом и Поданном и будет провозглашен королем.
Минанан Еретик. Человек… от горшка два вершка… Да к тому же шут, если не лжет молва… Что заставило тебя сделать столь странный выбор?
Мейвар. Я проверила его со всех сторон. Не без изъяна, не скрою, но у кого их нет? И все ж таки он самый достойный.
Альборан — Пожиратель Умов. Парень что надо. Отчаянный.
Бунона Воительница. И с огоньком.
Мейвар. Бывает жесток, но способен любить бескорыстно. Одним словом, я не отрекусь от своего выбора.
Изгнанник Лейр. Да, но он же человек и шарлатан вдобавок!
