как будто его только что собрали. Два водолаза в перчатках были заняты тем, что собирали со дна и складывали на растянутом на причале тенте куски, оставшиеся от дельфинов. Хотя солнце едва лишь поднялось и было свежо, сладковатый и приторный запах, исходивший от этих останков, вызывал тошноту. Люди, вылавливавшие куски, старались затем, складывая, подогнать их друг к другу, как будто играли в какую-то разрезную мозаику. Когда они допускали ошибку, Питер, который тоже натянул перчатки, нагибался, чтобы внести исправление. Белая р башка и марлевая повязка, закрывавшая нижнюю часть лица, придавали ему вид хирурга.
— Я вижу только два трупа, — сказал вначале молча наблюдавший за всем происходящим Адамс. — Где же Дэзи?
Севилла прищурился.
— Вчера вечером, когда она приплыла в гавань, Би укусила ее и прогнала.
— И она удрала? Нет худа без добра. С другой стороны, она, вероятно, так напугана взрывом, что вы ее не скоро увидите.
Севилла покачал головой и ничего не ответил, а затем произнес:
— Я полагаю, что это работа «людей-лягушек».
— Пойдемте, — сказал Адамс. — Здесь нечего оставаться.
Они сделали несколько шагов по направлению к дому, Адамс остановился и сказал:
— А что говорят обо всем этом Питер, Сюзи и Мэгги?
— Они ничего не понимают и пока не задают никаких вопросов. Мэгги уезжает сегодня утром в Денвер.
— Прекрасно. Лучше держать их в стороне о г. всего.
— Вы нашли их трупы? Надеюсь, что это не наши выстрелы…
Адамс криво улыбнулся, от чего его небритое лицо показалось еще более осунувшимся и суровым:
— Успокойтесь, это наш калибр. Это не ваше конфетти.
Он добавил, понизив голос:
— Только подумайте, какая неслыханная смелость! Они знали, что мы охраняем фарватер. Сделав свое дело, они почти не имели шансов уйти живыми.
Он помолчал и сказал:
— Итоги первого сражения: два дельфина, два человека.
— Это ужасно, — произнес Севилла, стискивая зубы.
— Это глупо. И тем более глупо, что В так же убежден, как и мы, в том, что он верно служит Соединенным Штатам. В его глазах мы — предатели. А мы считаем его сумасшедшим, мы думаем, что он самым безумным образом недооценивает силу ответных ударов.
Севилла посмотрел на него.
— Даже если вам недостает свидетельства Фа и Би, разве вы не могли бы сообщить президенту о своих подозрениях относительно роли, которую их заставили сыграть?
— Мы это сделали.
— И о покушении на Фа и Би, поскольку оно подкрепляет ваши подозрения.
— Мы это сделаем. Но от этого ему будет мало пользы. В политике подозрение еще не оружие. На президента оказывают сейчас чудовищное давление. И у него нет ничего, что бы он мог противопоставить со своей стороны. Даже общественного мнения. Вы знаете результаты последнего опроса?
— Нет.
— О них сообщили вчера вечером по телевидению. Пятьдесят восемь процентов американцев приемлют идею войны с Китаем.
— Это чудовищно.
Адамс снова кисло улыбнулся.
— Нет недостатка в кандидатах в трупы.
— Я хотел бы задать вам один вопрос, — сказал Севилла, внимательно глядя на Адамса своими темными глазами. — Все ли ваши люди разделяют ваше мнение о том, что происходит и готовится?
Было видно, что Адамс колеблется.
— Отнюдь нет. Есть две тенденции даже на самом высоком уровне. И одна из них заключается в поддержке позиции В.
— Не исключено, таким образом, что люди из вашего окружения постоянно информировали В обо всем касавшемся Фа и Би?
— К сожалению, это не исключено, — сказал Адамс, опуская глаза.
Через мгновение он поднял голову, посмотрел на маленькую гавань и на водолазов, которые вылезали на берег, закончив свою работу.
— Ну что же, — сказал он, — во всяком случае, как бы то ни было, теперь все кончено.
Севилла посмотрел на него. У Адамса был усталый, поникший вид, и одновременно чувствовалось, что им овладевает какое-то странное успокоение. На земле остались считанные мирные дни, но по крайней мере он, Адамс, может заключить свой личный маленький мир с В. Два дельфина, два человека — это не в счет, мелкие потери в маленькой ссоре двух ведомств. В выигрывал, и теперь, поскольку В выигрывал, Адамс мог спокойно присоединиться к мнению большинства. Укрыться за спиной шефов. С абсолютно чистой совестью.
— Должен ли я вызвать полицию? — сказал Севилла, нарушив молчание.
— Ни в коем случае, — поторопился ответить Адамс. — Исчезновение Фа и Би должно остаться в тайне. К тому же я уже связался с полицией п объяснил причины ночной перестрелки: мы обнаружили отряд кубинских диверсантов, пытавшихся пробраться к берегам Флориды, и разделались с ними. — Поскольку Севилла молчал, он продолжил: — Очевидно, это помешает вам получить страховую премию за «Кариби». Но я думаю, наше ведомство сможет возместить все убытки.
Севилла смерил его взглядом.
— Я не прошу ничего.
— Как всегда, донкихотствуете, Севилла?
И добавил, не дождавшись ответа:
— Я сделаю несколько снимков мертвых дельфинов и покину вас. Хотите ли вы сохранить оружие?
— Как вам угодно.
— Оставьте его у себя, хотя бы на время. Но мне кажется, вам уже не грозит никакая опасность.
— Вы собираетесь снять вашу заградительную охрану вокруг острова?
— Конечно, на мой взгляд, в ней теперь нет необходимости. — И он добавил секунду спустя: — Что же касается оружия, то, имей я ваш остров и вап1и деньги, знаете ли вы, что бы я сделал? Я построил бы себе противоатомное убежище прямо здесь, среди скал. Что бы ни случилось, у вас было бы больше шансов выжить.
Севилла взглянул на него: какой цинизм! И каким естественным он кажется Адамсу! Сто, сто пятьдесят, двести миллионов американцев подохнут в самых диких условиях, а я, несмотря ни на что, я выживу. Потому что у меня есть деньги. А значит, есть и право делать все, что угодно, с моими деньгами, например, употребить их на то, чтобы спасти свою шкуру во всеобщей бойне. И главное, вся Америка меня одобрит: во имя прав личности и свободы предпринимательства.
— Я могу взять с собой трупы дельфинов, — сказал Адамс безразличным тоном.
Севилла поморщился.
— Нет.
— Что вы собираетесь с ними делать? Бросить в море?
— Нет.
— Почему?
— Акулы. Я не хочу, чтобы их сожрали акулы. — Он добавил: — Я оболью их бензином и сожгу.
— Сгорят, как буддийские монахи, — сказал Адамс с усмешкой.
Севилла отвел глаза в сторону.
— Прошу прощенья, — сказал Адамс. — Я забыл, как вы были привязаны к этим животным.
Из остатка поленьев, лежавших в гостиной, — все приходилось привозить с материка, даже дрова, — Питер сложил костер так, чтобы дым не шел в сторону дома, сложил его совсем на другом конце острова,
