– Я работаю на пределе своих возможностей.
– О том, что там в парусине, я и спрашивать не стану.
– Думаю, ты прав. Не стоит.
– А можно спросить, почему ты вообще этим занимаешься?
– Кадара и Брид – мои друзья, я в долгу перед ними и перед приютившим меня Спидларом. Кроме того, я обязан противостоять хаосу.
– Я вижу, к своим обязанностям и обязательствам ты относишься серьезно.
– Более чем серьезно, – говорит за юношу Лидрал.
– Приятно было познакомиться, мастер Доррин, – говорит Велка, возвращаясь к своему горну.
– Тьма... – бормочет Фредо. – Видать, этот Доррин и впрямь особенный малый. Совсем ведь молоденький, а все к нему с уважением – и тебе командир, и оружейный мастер.
Они возвращаются к штабному зданию. Киррас проводит их мимо часового и, оставив в маленькой, обставленной только стульями прихожей, говорит:
– Я доложу Бриду.
– Ты, я вижу, совершенно особенный кузнец, мастер Доррин, – с улыбкой говорит Лидрал.
– Кузнец я вовсе не особенный, – возражает Доррин, со скрипом поворачиваясь на своем стуле. – Просто не все способны так выворачивать душу наизнанку.
– Тебе ведь трудно делать оружие, верно?
– Еще как трудно, но при нынешних обстоятельствах я не вижу другого выхода. Мне это не по нраву, но остановить хаос способна только сила.
Снаружи доносится стук копыт. Конный отряд выезжает в дозор.
– Сила или насилие? – уточняет Лидрал.
– Ты права, одной только силы, видимо, недостаточно, – улыбается Доррин. – Но насилие мне противно вдвойне.
– Мир полон насилия.
– Только не Отшельничий.
– Как думаешь, они выслали тебя, чтобы ты это понял?
– Возможно, – задумчиво произносит Доррин. – Но, скорее, все же из-за того, что я помешался на своих машинах.
Дверь с тихим скрипом растворяется – на пороге стоит Брид.
– Простите, что я так долго, – говорит он, откидывая со лба светлую челку и жестом приглашая их в свою комнату. Ее обстановку составляют круглый стол, несколько стульев и открытый шкаф, на полках которого разложены карты.
– Что ты изготовил на сей раз? – спрашивает военачальник.
– Разновидность той же «сырорезки», только для рек. Я смастерил восемь штук, а когда началась оттепель, решил, что больше не успею, и повез то, что было готово.
– Да, скоро реки станут судоходными, – кивает Брид, потирая лоб. – А могу я попросить тебя об одном одолжении?
– Каком?
– Помоги Кадаре установить эти штуковины! Мне отсюда не вырваться, некогда.
– Что, обстановка тяжелая?
– Да. Совет приказал мне защищать Клет любой ценой. Во что бы то ни стало.
– Они рассчитывают на то, что, даже если ты не можешь остановить нашествие, Белые понесут большие потери, и с ними можно будет торговаться, – понимающе произносит Лидрал. – Но ты ведь знаешь, Доррин вовсе не воин.
– Понимаю. Но с ним будет Кадара, и ему не придется делать то, что ему не по душе. Просто...
– Просто ты хочешь, чтобы я увидел Белых в действии, – вдруг это подскажет мне какие-нибудь новые идеи, – говорит Доррин. – Угадал?
– Угадал, – отвечает Брид, не отводя взгляда.
Доррин опускает глаза, но тут же поднимает их снова:
– Ладно. Будь по-твоему, но имей в виду: у меня полно работы с машиной.
– Ты только покажи, как их устанавливать, а дальше мы сами.
Доррин понимает, что ему не отвертеться. Придется некоторое время исполнять обязанности военного инженера. Обязанности, сопряженные с насилием, а стало быть, не сулящие ему ничего хорошего.
CXXXVIII
– Тьма! – восклицает Доррин, ступив на лед в тени скалы, поскользнувшись и ухватившись за камень. Хорошо еще, что на нем толстые рукавицы. Слева от него бурлит река, однако поток уже не столь силен, как на прошлой восьмидневке. Паводок идет на убыль.
