понимаешь...
– Хочешь получить залог?
– Обманывать ты не станешь, но вдруг у тебя ничего не получится? Что тогда? Мне придется везти листы назад, да потом их еще и плющить – такие толстенные никто, кроме тебя, не возьмет.
– Десять золотых. В счет стоимости железа, но, если мы подведем, оставишь себе как штраф. И я буду выплачивать тебе еще по десять всякий раз по получении новой партии.
– Это по-честному.
Доррин отсчитывает десять золотых, стараясь не думать о том, во что грозит обойтись его затея.
– Через четыре восьмидневки ты пришлешь проводника, чтобы он отвел мою подводу к южной бухте. Туда, где тебя угораздит обосноваться, – говорит Корбов.
Они ударяют по рукам.
– А ты крепче, чем кажешься с виду, – замечает начальник рудника.
– Спасибо на добром слове.
– Он согласился бы и на восемьдесят, безо всякого насоса, – замечает Лидрал, когда они с Доррином покидают контору.
– Догадываюсь. Но сейчас он доволен. Считает, что выгодно сторговался. Дам я ему насос, самый лучший. Этот малый может нам очень пригодиться. Я не хочу ограничиваться одним кораблем.
– Думаешь, они тебе позволят?
– Думаю, у них нет особого выбора. Разве за все это время в Крае Земли в порту пришвартовался хоть один корабль? Они вовсе не хотят, чтобы весь мир отгородился от Отшельничьего, а дело идет именно к этому.
Доррин знает, что прав, однако помнит и то, какого мнения придерживается на сей счет его отец. А воля иных людей твердостью не уступит железу, из которого сделан корабельный двигатель.
CLXII
Слева тянутся луга, которые заканчиваются у крутого обрыва над Восточным Океаном. Справа невысокие утесы нависают над Кандарским заливом.
В траве петляет узенькая речушка, по берегам которой кое-где притулились чахлые дубки. А вот трава вымахала по стремена. Тишину над равниной нарушают лишь приглушенный плеск волн, жужжание насекомых, перестук копыт да скрип повозки.
– Чудная какая-то дорога, – замечает Лидрал. – Широкая, мощеная, а никуда не ведет.
– Принято считать, что это был последний замысел Креслина, – поясняет Доррин. – Он придавал дорогам огромное значение и настоял на том, чтобы проложить Тракт через весь остров. Но до побережья дорогу так и не довели. Она обрывается примерно в половине кай от бухты. Там болото, а мостить топь не сочли нужным.
– Это потому, что умер Креслин, – сухо добавляет Кадара. – Проживи он подольше – и болото бы замостили, и порт на юге бы построили.
– Кажется, я начинаю понимать, почему тут так много одержимых, – говорит Лидрал. – Всем охота не посрамить память великого безупречного героя.
– Вообще-то он был не таким уж безупречным, – отзывается Кадара. – Заставил Мегеру пройти через полный демонов ад, а потом, словно во искупление, последовал за ней. При рождении дочери оба они едва не погибли.
Доррин молчит, размышляя о словах Кадары. Должно быть, великие деяния требуют жертв – и не только от творцов этих деяний, но и от тех, кто их окружает.
– А что стало с этой дочерью?
– Выросла, своих детей родила... Спроси лучше Доррина.
– Доррин, расскажи!
– Звали ее то ли Дайлисс, в честь Креслиновой матушки, то ли Ллиз, в честь его сестры. У нее было трое детей...
Поднявшись на гребень холма, Доррин останавливается. Дальше тракт делает по склону широкую петлю. За поворотом начинается последний, прямой как стрела, отрезок дороги, упирающийся в прочерченную узким водным просветом заболоченную равнину. Петляющая речушка дважды пересекается с трактом. В этих местах через нее переброшены каменные мосты. Потом она исчезает в том самом болоте, возле которого обрывается каменное мощение и которое окружает бухточку с трех сторон.
– Не очень-то это похоже на гавань.
– В нынешнем виде – да, – соглашается Доррин. – Но бухту можно значительно расширить с помощью взрывов. К северу от болота почва твердая, а если раздробить здешние скалы, получится прочный черный камень. Превосходный материал для строительства.
– Ты оптимист, – усмехается Кадара.
– Машину-то я построил, – напоминает Доррин и направляет мерина вниз.
Переглянувшись, Лидрал с Кадарой едут за ним. По мере спуска воздух становится более влажным. Появляются тучи мошкары.
– Что дальше? – спрашивает Лидрал, остановив повозку у края трясины и отмахиваясь от насекомых.
– Я хочу проехаться по болоту, посмотреть, что да как.
