– Нет, – хмыкнув, Стирол кладет амулет на стол рядом с зеркалом, и изображение вновь затягивается туманом. – Ты хочешь действовать, так действуй. Бери амулет или отдай его кому-нибудь другому.
– Стирол, я прошу тебя!
– А я отказываюсь.
Ания кивает в сторону двери, и в комнату входят трое стражей с кандалами в руках. За их спинами стоят три Белых мага.
– Все предсказуемо, Ания, – смеется Стирол. – Вы толкуете о действиях, а годитесь лишь на то, чтобы заковать меня в цепи.
Глаза Ании вспыхивают, пальцы сжимают рукоять кинжала из белой бронзы. Яркая вспышка наполняет комнату жаром и клубами белого дыма. Зеркало на столе взрывается, и двое из стражей распадаются в оседающий на каменные плиты пепел.
Прежде чем дым успевает рассеяться, Ания, бросив взгляд на пол, на пустое белое одеяние и горстку золы, берет амулет со стола и, повернувшись к остальным магам, говорит:
– Возьми его, Керрил. Ты заслужил.
– Нет, – печально отзывается Керрил, глядя на превращающуюся в туман и тающую белую золу. – Заслужила амулет ты, но я приму его, если таково твое желание.
– Вот и хорошо. А сейчас нам нужно спланировать нападение на Отшельничий.
– Как тебе угодно.
Ания закрывает за собой дверь.
CLXIX
Закрыв дверь спальни, Доррин поворачивается к Лидрал.
– Тебе не обязательно это делать, – говорит она.
– А что я могу потерять? – отзывается он.
– Мало ли что? – натянуто смеется она. – Может быть, терпение, а то и самоуважение.
– Ладно, делать-то что?
– Ложись на живот.
– На кровать?
– Нет, на пол... – Лидрал прыскает. – Конечно, на кровать. Может, характер у меня и не мед, но я все- таки не настолько жестока! К тому же мне не хочется вытаскивать потом занозы.
Доррин стягивает сапоги и, не раздеваясь, ложится на кровать.
– Что дальше?
– Ничего особенного. Просто лежи, а я буду массировать твою спину. Твоя матушка считает, что это поможет восстановить нашу близость и даст мне инстинктивное понимание того, что ты не способен причинить мне боль.
– Но...
– Знаю! Но ведь попытка не пытка?
Доррину хочется пожать плечами: она права. Они использовали все возможные средства и, поскольку все оказалось тщетно, терять им уже нечего. Он ощущает запах Лидрал, так остро напоминающий об их былой близости. Глаза его горят, и он не поворачивается к ней, когда ее пальцы разминают его плечи и спину.
– А ты окреп, мускулы нарастил.
– Да разве это мускулы?
Постепенно он расслабляется, дыхание его становится глубоким и ровным.
– Как себя чувствуешь? – спрашивает Доррин.
– Тсс... – вроде бы шутливо, но с ноткой раздражения шикает Лидрал. – Не мешай мне работать.
Поскольку дышать, уткнувшись носом в перьевой матрац, не так-то просто, Доррин довольно скоро пытается приподнять голову, но все равно чихает.
Из-за окна слышатся обрывки фраз:
– ...раньше думал, что черный камень нагоняет тоску...
– ...поразительная разница...
– ...думаешь, мастер Доррин маг, настоящий маг?
Лидрал встряхивает руками и откидывается назад.
– У меня пальцы устали.
– Неудивительно, ты долго этим занималась.
Доррин переворачивается на спину и привлекает ее к себе.
– Нет... я не...
