Кадара лежит в постели. Рядом, в колыбельке, спит ее сын

– Рилла сказала мне, что, не окажись тебя рядом, Лерсу бы не выжить... И что спасая его, ты рисковал проиграть сражение, – говорит молодая мать.

– Это преувеличение. Время у нас было, – бормочет Доррин, опуская голову.

– Ты ведь должен быть честным, правда? Чего бы это тебе ни стоило?

– Да. В... большинстве случаев.

– А стало быть, ты должен рассчитывать все, даже... Ладно, неважно. Я знаю, что ты не... но это так трудно!

Ощущая ее гнев и неизбывную боль, Доррин касается плеча Кадары.

– Равновесию нет дела до наших чувств. Но я все еще могу их испытывать, и мне по-прежнему больно.

– Вот почему ты велик... – отзывается Кадара, нежно поглаживая младенца. – Вот почему Брид мертв, а на тебя все смотрят с почтением. Ты ухитряешься придерживаться гармонии, не растеряв своих чувств.

– Ты обо мне слишком высокого мнения. Я всего лишь стараюсь делать то, что должен, – говорит Доррин.

Голова его по-прежнему раскалывается, колени дрожат.

– Ты устал, верно? – спрашивает Кадара.

– Да.

– Я тоже. Лидрал, отведи его домой. И... Доррин...

Доррин обращает невидящий взор в ее сторону.

– Спасибо за сына. Брид тоже поблагодарил бы тебя... И я надеюсь, что твое зрение скоро восстановится.

Доррин не может сдержать ухмылки.

– Зря ты надеялся меня одурачить. Лидрал, отведи его домой и уложи спать.

Лидрал выводит его в коридор, а потом, уже на крыльце, говорит:

– Ты отдал людям слишком много. Кадара права, тебе необходим отдых.

– А как насчет тебя?

– У меня есть ты, – звонко и счастливо смеется Лидрал. – И не только ты. Мне повезло больше, чем Кадаре. Думаю, у нас будет дочь.

– Откуда ты знаешь? Даже я не могу сказать заранее.

– Откуда, откуда... Будет дочка да и все тут, – она жарко и страстно целует его в губы. – Пойдем, тебя нужно накормить и уложить. Не надо было заходить к Кадаре, ты еще слишком слаб.

Вечерний ветерок овевает их прохладой. Пройдя примерно две сотни локтей по направлению к дому, Лидрал неожиданно восклицает:

– Ох, Тьма!

– В чем дело? – спрашивает Доррин, не видящий ничего, кроме белых вспышек.

– Отец твой заявился, будь он неладен. Отдохнуть, и то не даст!

– Ничего, – вздыхает Доррин. – Это мы как-нибудь переживем.

– А у нас тут Черный маг, – объявляет Фриза, как только они входят. – Взаправдашний маг! И говорит, будто он – отец мастера Доррина. Это правда? А мы и не знали, что мастер Доррин волшебников сын.

– Это правда, – отзывается Доррин, заходя на кухню.

– Мерга! – окликает Лидрал кухарку. – Принеси хлеба с сыром, да чего-нибудь горяченького, пока Доррин не свалился. Доррин, садись. Вот сюда.

Она выдвигает стул.

– Я, наверное, не вовремя? – мягко спрашивает Оран.

– Нет, все нормально. Просто мне нужно подкрепиться. День выдался нелегкий.

Хлеб, сыр и горячий сидр помогают унять дрожь в коленях и уменьшить головную боль.

– Зачем ты явился? – спрашивает Доррин.

– Узнать, как ты справился с Белыми, и поговорить с тобой. Похоже, твой корабль хорошо себя показал.

– Это верно, – соглашается Доррин. – На самом деле мне не было нужды подниматься на борт. Тирел с Килом и сами могли сжечь весь Фэрхэвенский флот, – при этих словах боль усиливается, и он поправляется: – Нет, сразу бы им этого не сделать, пришлось бы вернуться за ракетами. Но мне думается, что десяток судов, подобных «Молоту», способны отвадить кого угодно от намерения устраивать нам блокаду и препятствовать свободе торговли.

– А почему они сами не могут построить такие же корабли?

– Потому что для них, так же как для щитов и ракет, требуется черное железо, а мастера хаоса не могут иметь дело с металлом, закаленным гармонией. Если начинить порохом что угодно, кроме черного железа,

Вы читаете Инженер магии
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату