– Оно и по посоху видно, – кивает Лидрал и указывает на подвешенный над костром чайник. – Вы проделали долгий путь, и вам всяко не помешает отдых. Ничего особенного предложить не могу, но охотно угощу соком или пряным чаем.
Брид и Кадара переглядываются, а Доррин спешивается.
– У меня ноги стерты, – признает он.
– Вы все с Отшельничьего? – интересуется Лидрал.
– Да, – коротко отвечает Доррин, не видя смысла вдаваться в подробности.
Кадара поднимает бровь. Брид озирается, ища, куда бы привязать лошадь.
– Привязывай туда, где прикована повозка, – предлагает Лидрал.
– Всех трех? – спрашивает Доррин.
– А что, места не хватит? – суховато отзывается Лидрал, и он краснеет.
– Почему железо? – спрашивает Брид, продевая узду в ушко толстого железного кола.
– Несколько вольных торговцев недавно лишились и лошадей, и повозок.
Лидрал наполняет чайник.
– Поэтому и привязи с железными нитями? – интересуется Доррин.
– Да тебе самому может потребоваться пара охранников, целитель, – тихонько смеется Лидрал.
К лицу Доррина приливает жар, однако голос звучит решительно:
– Будь ты Белой, я бы почувствовал это сразу. К тому же ни одна Белая не завела бы рядом столько железа.
– Справедливое утверждение. Погодите, сейчас кружки найду... – с этими словами Лидрал ныряет в палатку.
Пока Доррин, по примеру спутников, привязывает Меривен к железному колу, Кадара смотрит на него из-под насупленных бровей.
К тому времени, когда он заканчивает возиться с лошадью, купчиха уже раздает кружки.
– Кому чай, кому сок?
– Мне чаю, – Кадара берет тяжелую коричневую кружку.
– Сок, – говорит Брид.
– Чай, – Доррину достается серая рифленая кружка с выщербинкой на ободке. Лидрал ловко засыпает в металлическое ситечко чайную стружку, опускает ситечко в закипевший чайник и снова ставит чайник на огонь.
– Особых удобств у меня, как видите, нет, – продолжает Лидрал, указывая на маленькую площадку перед палаткой, – так что устраивайтесь, кому как привычнее.
Сама она усаживается на маленький складной стульчик, а Брид с Кадарой – на землю, со скрещенными ногами. Доррин следует их примеру, но поскольку его ноги стерты, чувствует себя на твердой земле препаршиво.
Откуда-то сверху доносится голубиное курлыканье.
– Куда ты держишь путь? – спрашивает Брид.
– Возможно, это хотели бы узнать многие, странник, – с оттенком лукавства отвечает Лидрал.
– Странник?
– Это вежливое обозначение таких как вы, выходцев с Отшельничьего.
– А невежливое?
– Не будем в это вдаваться.
– Ты не похожа на других торговцев, – замечает Доррин.
– Оно и не диво. Я одна из немногих, кто разъезжает по северному треугольнику. В Фэрхэвене мне и бывать-то не случается, только в Вергрене. На сей раз Фрейдр уговорил меня заехать сюда и посмотреть что к чему, но, – тут она хмурится, – я только зря потеряла время. Завтра я уезжаю.
– Ты проделала весь путь в одиночку?
Лидрал пожимает плечами:
– Разбойникам морозы не по нутру, к тому же краски и пряности нелегко сбыть с рук, если у тебя нет контрактов. Да и вообще... – она бросает выразительный взгляд на висящие входа в палатку лук и колчан.
– О! – восклицает Доррин, заметив короткий меч, который мог бы составить пару клинку Кадары. – Тебя обучали биться в манере Западного Оплота?
– Тебе определенно нужен охранник, целитель, – смеется женщина.
Кадара качает головой. Доррин опять густо краснеет.
– Ну а как насчет тебя? – не отстает Брид. Он все же надеется получить работу.
Купчиха пожимает плечами.
