ли это будет способствовать налаживанию внутрисемейных отношений.
— Почему я так подумал? — Патрик усмехнулся. — По-моему, во время нашей последней встречи ты довольно недвусмысленно выразилась насчет своих чувств ко мне.
Она нахмурилась.
— Разве я сама не говорила, что между нами существует некая обоюдная симпатия?
— Да, — кивнул Патрик, — но еще ты сказала, что продолжаешь печалиться о потере Дэвиса.
Да, ей пришлось намекнуть на что-то вроде этого, а что еще оставалось делать? Элли, безусловно, страдала из-за мелочного и подлого предательства Гарета, но как она могла по-другому вернуть уважение к самой себе?
— Давай не будем приплетать сюда Гарета, резко возразила Элли.
— Я был бы счастлив никогда больше не слышать этого имени, — заверил ее Патрик, мрачно нахмурившись. — К сожалению, это пока невозможно. Он, вне всякого сомнения, появится на рождественской вечеринке вместе с Сарой. При таких обстоятельствах будет разумнее, если ты придешь туда как моя спутница.
Разумнее. Что ж, он довольно точно оценил ситуацию, в которой они оказались.
Элли сердито поджала губы:
— Не самое любезное приглашение в моей жизни! Но, если ты думаешь, что так лучше, я, конечно же, согласна.
Решение не такое уж бескорыстное, каким могло показаться, — для Элли была невыносима мысль о том, чтобы появиться на вечеринке одной, без пары.
Ее слова, казалось, вызвали облегчение у Патрика. Он вздохнул и расправил плечи.
— Не самый любезный ответ на мое приглашение! Но, полагаю, с этим мне придется смириться.
Элли бросила на него неуверенный взгляд, не зная, что ответить. Патрик тоже молчал, и обстановка снова стала несколько напряженной. Тишину, воцарившуюся на кухне, нарушало только бульканье подливки в кастрюле с цыпленком.
Будь это кто-нибудь другой, а не Патрик, Элли уже давно пригласила бы гостя к ужину.
Положение спас Тоби, который радостным вихрем ворвался на кухню, переодетый в свитер и черные джинсы. Когда он взглянул на кастрюлю, стоявшую на плите, его лицо вдруг помрачнело.
— Ой, я совсем забыл тебя предупредить, что мы с Тесе сегодня собирались поужинать в китайском ресторане.
Элли, смущенная, вдруг поняла, что это не Тоби забыл предупредить, а она сама, занятая своими невеселыми мыслями, совершенно выбросила из головы его слова насчет сегодняшнего вечера.
Работа в офисе превратилась для нее в настоящий кошмар, потому что каждую секунду она боялась встретиться с Гаретом и снова стать жертвой его наглых угроз. Но и дома было ничуть не лучше: Элли то страдала, скучая по Патрику, то обмирала от страха при мысли о том, что он может неожиданно здесь появиться.
— Возможно, Патрик… — проговорил Тоби, с сожалением глядя на кастрюлю.
— Тебе пора идти, — резко прервал его будущий шурин. — Если твоя сестра захочет пригласить меня на ужин, то прекрасно сделает это сама. Не встревай в это, ладно? — добавил он более мягко.
— Ладно, — неуверенно согласился Тоби, казавшийся немного озадаченным. — Увидимся позже, сестрица. — Он подошел и быстро поцеловал ее в щеку. — Прости, что так получилось.
Помахав на прощание рукой Патрику, Тоби ушел, и на кухне снова воцарилось молчание, еще более напряженное, чем раньше.
— Мне лучше…
— Ты, может быть…
Они заговорили разом и одновременно замолчали.
— Что ты хотел сказать? — переспросила Элли.
— Сначала ты скажи.
Ей не хотелось этого делать, поскольку Патрик, очевидно, собирался сообщить, что ему пора уходить, а она — надо же, в самом деле, проявлять вежливость к гостю — хотела предложить ему поужинать с ней. Наверняка он так и понял ее фразу, поэтому и захотел услышать продолжение.
Элли глубоко вздохнула.
— Я хотела пригласить тебя поужинать со мной. Цыпленок получился неплохим, жаль, если он пропадет.
Несколько мгновений Патрик смотрел на нее, и его губы как-то странно подергивались. Наконец он разразился безудержным смехом. Патрик не скоро обрел дар речи. Его глаза озорно блестели.
— Знаешь что, Элли, ты совсем не заботишься о моем самолюбии! Цыпленок пропадет, боже мой! — И он снова захохотал.
Несколько секунд Элли смотрела на него в полном недоумении, затем до нее дошел смысл сказанных ею слов, их неуклюжая грубость. Хорошо еще, что у Патрика хватило чувства юмора посмеяться над ее фразой.
— Можно я попробую еще раз? Патрик, ты не против поужинать со мной?
— Правда? Ты предлагаешь это искренне?
— Искренне, — ответила Элли.
Возможно, она совершает ошибку, идет навстречу собственным желаниям и позже пожалеет об этом, но сейчас, после стольких дней, проведенных вдали от Патрика, ей безумно хотелось провести вечер с ним рядом.
— В этом случае я согласен. Цыпленок и правда пахнет очень соблазнительно. Гораздо лучше, чем замороженная лазанья, которую я собирался испечь в микроволновке себе на ужин.
Элли направилась к плите, где стоял овощной гарнир.
— Значит, ты не готовишь для себя? — спросила она, радуясь, что нашлась такая невинная тема для разговора.
— Ну почему же, иногда готовлю. Помочь тебе? — спросил Патрик, когда она начала накрывать на стол.
Элли собралась было отказать ему, но потом сообразила, что если Патрика не занять каким-нибудь делом, то он будет просто молча сидеть и смотреть на нее — как она ходит по кухне, достает посуду, раскладывает еду.
— Возьми вон там, в нижнем ящике, ножи и вилки, а из того шкафа достань соль и перец.
То, что они вместе хлопотали на кухне, создавало обстановку некой интимности. Патрик налил им по бокалу шампанского, когда стол был накрыт, и это придало их ужину характер почти что семейного праздника. Странно, потому что вряд ли у себя дома Патрик имел обыкновение есть на кухне. В доме Элли специальной обеденной комнаты попросту не было.
— Знаешь, это напоминает мне мое детство, мечтательно сказал Патрик, когда они принялись за еду. — На каникулы я всегда приезжал домой из школы, и няня любила кормить меня в детской, поэтому я был просто в отчаянии, когда мне исполнилось двенадцать и родители решили, что я уже достаточно взрослый, чтобы есть вместе с ними в столовой. Это оказалось совсем не так весело!
Элли с интересом взглянула на него.
— Тебе нравилось в школе?
Да, их образ жизни, их воспитание — все было совершенно разным!
— Не особенно, — признался Патрик. — Но думаю, что я примирился с чем-то неизбежным. Там учились и мой отец, и мой дед, понимаешь? — Он нахмурился. — Однако эта традиция закончится на моих собственных детях, потому что я не собираюсь отпускать их учиться далеко от дома.
Его дети! Он говорил о них с такой уверенностью, точно их появление на свет в ближайшем будущем было делом решенным и легкоосуществимым. Но Элли нашла эту мысль довольно неприятной: она представила рядом с Патриком какую-то ей неизвестную, безымянную женщину, которая подарит ему этих детей…
— Элли, твой ужин просто великолепен, — прервал ее тревожные мысли довольный голос Патрика. — Где ты только научилась так готовить?
Она покраснела от удовольствия, польщенная искренностью этого комплимента.
