работает на американских базах. Эти комиксы — не чета черно-белым журнальчикам по три пенса за штуку, где историй-то хороших и не найдешь. Он не замечает в дыхании миссис Газали никаких перемен, потому что уже успел открыть номер «Мастер-комикса» и с видимым наслаждением начал читать «Встречу шерифов» с Уильямом Бойдом, он же Хопалонг Кэссиди.
За окном этого крыла — огражденный стеной дворик, где в большом ящике из сосновых досок, покрытых слоем едкого креозота, сложены мусорные контейнеры; ящик накрыт просмоленной крышкой. Стена кирпичная, но сам дворик когда-то был садом, где проводила в размышлениях время матушка игуменья, и поэтому вдоль стены посажены кусты, и летом из окна ничего не видно, кроме златоцвета и лаванды. Старые растения сучковаты, неухоженны, но живучи и, кажется, будут расти здесь всегда. На приоткрытом окне натянута сетка от комаров. Не обращая внимания на аромат цветов, но уже слегка им одурманенный, Норман Фишер продолжает читать, шевеля губами.
Норман читает медленно, смакуя развязку истории так, как иной смакует последнюю каплю вина.
Внутренний мир Нормана населен летающими героями, задиристыми ковбоями и их врагами с алчными физиономиями. Его пантеон включает Грозу Шпионов, Мэри Марвел, Коммандо-янки, Золотую Стрелу, Ибиса Непобедимого, Роки Лейна и Монта Хейла. Он страстно мечтает когда-нибудь поехать в Америку, где комиксы с приключениями его героев печатаются в неограниченном количестве. А пока у него есть еще два журнала кроме этого.
Пока Норман мечтает, миссис Газали лежит на своей белой гладкой постели и видит сны. Чистейший запах лаванды проникает через окно и заполняет палату. Ей снятся Солнце и люди, которые живут на нем, нежные призрачные создания, способные совершать на Землю лишь краткие визиты, поскольку там для них слишком холодно, даже в самом ядре. Они хотят, чтобы Мэри присоединилась к ним, манят ее, улыбаются. Она не может двинуться с места и качает головой. Мерль Оберон, в черном бархатном платье, с темными локонами, ниспадающими на ее белые плечи, с двумя нитками жемчуга на шее, с жемчугами и золотом в ушах, пытается отвести миссис Газали к солнечным людям, но ничего не выходит. Сейчас это невозможно.
Мерль нежна и внимательна как никогда, но даже она не в силах помочь. Миссис Газали словно заморожена. Это горний мир. Что-то вроде огромного парка, полного цветов. В парке она видит детей, но их лица неразличимы. Они смеются, и она уверена, что они счастливы, но в то же время этот парк слишком обычен для того, чтобы быть раем. Мерль касается руки миссис Газали. Она не должна идти туда, где сидят женщины в доспехах, легко и беззаботно о чем-то беседуя. Одна из них — Жанна д'Арк, другая сильно похожа на маркизу де Помпадур, но, поскольку одета не в костюм пастушки, сказать наверняка невозможно. Все они сменили наряды на железные доспехи и собрались на Войну. Они так добры к миссис Газали, что она заплакала и почувствовала себя беспомощной. Когда она идет дальше, Мерль Оберон остается ее единственной проводницей. Иногда появляются Кэтрин Хепберн или Луиза Райнер, Элизабет Бергнер, Джанет Гейнор, но только Мерль знает солнечных людей. Она их посредница. Вот лес с гигантскими разноцветными лилиями, туда ведет ее Луиза Райнер. Вот тихое, спокойное озеро с желтым песком — любимое местечко Джанет Гейнор. Здесь миссис Газали встречается со своими друзьями. Джанет Гейнор принимает лучших актрис Голливуда, элиту. В снах миссис Газали редко появляются мужчины. Ей совсем не хочется просыпаться.
Напевая песенку далеких времен, Мерль Оберон ведет миссис Газали по белым улицам прочь от мерзкого запаха.
«Что ты делала?»
«Пыталась освободить скворца. Он завяз в мазуте. Горела свалка, шины расплавились. Я вспомнила, как у бабушки вспыхнула духовка и она обожгла запястье. Птица погибла. Это было летним днем, где-то около Кингз-Кросс, во время каникул. Вот почему птицы теперь так часто сгорают на лету, конечно, только в моем воображении. Это река, Мерль?»
«Она несет свои волны к Ладгейтской площади. О чем ты хотела мне рассказать?»
«Ни о чем особенном».
Они стоят на Холборнском виадуке, держась за руки, и смотрят вниз.
«Вода чистая, как колокольный звон, правда? Я часто приходила сюда покупать книги. С тех пор многое изменилось, но к лучшему».
Норман Фишер проводит время за комиксом. Теперь пошли сплошь истории про капитана Марвела.
Норман отрывается от страницы, чтобы взглянуть на миссис Газали. Она кажется ему мертвой, но, конечно, она дышит, только незаметно, словно впала в зимнюю спячку, как барсук.
«Ну что, милая, тебе полегче?» — Мерль перебирает свое ожерелье по бусинке, давая понять, что ей пора уходить.
«Да, спасибо, — говорит миссис Газали. — Не хочу, право, тебя задерживать. Мы скоро увидимся, я уверена».
«Конечно. А вот и лодка».
Мерль сбегает по ступенькам Холборнского виадука и ждет на бетонном пирсе, пока подойдет ярко раскрашенная барка. На такой лодке королева Елизавета уплывала в Кент, а Мария Стюарт готовилась к казни. Миссис Газали ходила на все фильмы, в которых снималась Мерль: «Алый первоцвет», «Частная жизнь Генриха VIII», «Фоли-Бержер», «Темный ангел» и «Детский час». Когда Патрик уезжал, она все время проводила в кино. Лодка пропадает из виду, тает в тумане, быстро наплывающем со стороны Темзы. Повернувшись, она видит, что другая сторона Виадука ярко освещена солнцем, а в отдалении грудой лежат кирпичи, сломанная мебель, люди в касках и темной форме пытаются пробраться через завалы. Ей пора
