негоднице? Чтоб дочь моя вышла замуж за ревнивого старика, который бы мучил ее лет десять каждую минуту и, наконец, ощипавши все волосы, ни одного не оставя, утопил бы или задушил ее! Вот последнее желание умирающего Ивана,
Глава 7
ОТЧАЯННЫЙ
Сказав сии слова, Иван перекрестился, поклонился на восток солнца и вторично полез на осину.
- Этот человек, - сказал Гаркуша, - сверх нашего чаяния, нам весьма пригодится!
Он вскочил, все за ним и бросились к отчаянному. Увидя их, он так испугался, что свалился с дерева, зажмурил глаза и притаил дух. После узнали они, что он счел их за лесных чертей, пришедших за его душою. Немалого труда стоило им уверить его, что они люди, и барыша честного люди, и христиане, готовые оказать ему всякую помощь, только бы и он не отрекся сделать им с своей стороны некоторую услугу. Иван, ободренный их словами, согласился засесть с ними около баклаги и, проглотив добрый прием, развеселился и поведал следующее:
- Без сомнения, эти почтенные паны (указав на Артамона и Охрима) объявили уже вам, в каком положении оставили меня при входе в лес, когда увели мою лошадь.
Проснувшись, я долго не мог догадаться, вечер ли то был или утро. Видя множество крестьян, идущих в село для продажи лишних изделий, я утвердился на последней мысли. Встав, я почувствовал в пустом кармане тяжесть, опускаю руку и - вынимаю деньги. С великой радостью пересчитываю и, нашедши целый рубль, не знал, что с ним и делать. Я мало печалился, не видя своей лошади, и пошел прямо в село. Я думал один злотый оставить в шатре, а на четыре искупить все, что жена приказала. Опять нечистый дух наслал на меня соседа, под сбережением коего оставил я свою телегу. Коротко сказать: мы пробыли до ночи и - я започивал. Пробудясь, немало подивился, видя, что лежу на лубке - в сарае, - я задрожал, осмотревшись, - в сарае пана Яцька и прикован к стене железной цепью. Не успел я опомниться, как вошел ко мне сосед и самым печальным голосом поведал, что вчера, видя меня в плохом состоянии, не решился оставить на базаре, а взвалив на телегу, повез домой в хутор. Жена, вышедшая на стук за ворота, видя, что я на чужой телеге, что со мною нет ни денег, ни ожидаемых покупок, не пустила на двор, а потому он решился отвезти меня на двор панский, где я тотчас и был припрятан. Едва сосед вымолвил последние слова, как явился сам пан Ядько с другим моим соседом. Он начал расспрашивать о телеге, о лошади и о деньгах, вырученных за проданные снадобья. А как я отвечал, что черти меня соблазнили и я совсем не знаю, куда что делось, то он с умильным набожным видом отвечал:
- О друг мой! Ты теперь-то видишь, как грешно, как опасно связываться с нечистою силой. Я - из христианской любви - тебе открою, как можно ограждаться от наваждения бесовского!
Он дал знак, усердные соседи на меня бросились, в три мига разоблачили, оставя на ногах одни постолы, и по другому панскому знаку начали наделять батогами [Батог - коим погоняют быков и лошадей. (Примеч. Нарежного.)]. Я вертелся и кричал, пока был в силах кричать и вертеться, а лишась их, замолчал и лежал спокойно. Когда увидел пан, что я еле жив, велел перестать и сказал ласково:
- Ну, голубчик, ни на кого не пеняй, как на себя! До будущего утра ты останешься здесь в покое; но как в твоем положении отягощать желудок очень опасно, то не велю давать тебе ни куска хлеба; воды же получишь целое ведро, пей на здоровье, сколько хочешь!
Он вышел с моими соседями, которые скоро принесли воду, поставили подле меня, дали дружеский совет не грустить и вышли, заперши за собою дверь. И самая говорливая шинкарка не в силах будет рассказать вам о мучении, какое претерпел я во весь день и во всю ночь. Поутру явился пан с соседями.
- Иван! - сказал он. - Ты с сего часа свободен на целые два дня. Что хочешь, то и делай, но только чтобы к вечеру другого дня ты был на дворе моем с телегою, с лошадью и деньгами; если же не так, то советую тебе лучше утопиться или повеситься, потому что я велю тебя угощать каждое утро так, как угощал вчера, пока не отыщешь своей пропажи.
Меня расковали; я оделся и, поклонись пану за ласку, вышел из сарая, со двора, из хутора и пошел куда глаза глядят; но они глядели к гибельному для меня селу, и - я опять очутился на базаре.
По словам соседа, я сейчас нашел свою телегу; но что мне с нею без лошади делать? Я ходил по всему селению, думая, не забрела ли она из лесу туда, - все по пустякам. На мои вопросы отвечали насмешками. Одурь взяла меня. Избитый, голодный, усталый, бросился я в густой б)рьян у одного забора и провел ночь хотя покойнее, чем прежнюю на лубке, но все же бессонную. Воображение будущего истязания кидало меня то в жар, то в озноб.
Я был болен, пока не решился принять последнее лекарство - умереть. Вдруг горесть моя исчезла; взошло солнце, и я выполз из своего ночлега, пошел к сберегателю моей телеги и ему же ее продал за два таляра [Таляр называется 60 коп. медною монетою. (Примеч.
ного.)]. Умирающему человеку житейское на ум нейдет; а потому без дальних размышлений очутился под шатром и начал душу свою приготавливать к походу на тот свет. Путь неближний, и хороший запас нужен. Целого таляра не стало. Я ощутил в себе несказанную решимость. Душа так и рвалась из тела вон! Не теряя времени, оставил я базар и село, и как не было глубокой речки ближайшей, то я и побрел к хутору. Отсюда видно на берегу несколько ветвистых ив. Там совершенный омут, Я разделся, помолился и опустился на дно. К несчастью, я сызмаленька великий искусник в плаваньи. Едва коснулся ногами дна, как опять очутился наверху, и, вместо того чтобы тонуть, я исправно плавал. Меж тем мало-помалу приобретенная храбрость души моей выпарилась, и я опять очутился на берегу, оделся - и, вспомня, что еще остается один род смерти, пошел обратно в село. Зная на опыте, как трудно умирать с тощею душою, и имея желание повиснуть в сем лесу против самого хутора, чтоб скорее меня увидели и казнились мои убийцы, я купил флягу, наполнил ее добрым вином и решился не дотрагиваться до него, пока не приду на свое место смерти. Я так и сделал; душа моя, вспомня о батогах, которыми терзали бедное тело и обещались терзать еще более, готова была его оставить, как вы, паны, помешали мне, - не знаю - к счастью ли моему или горшему несчастью!
Глава 8
УСЛОВИЯ
В сем месте повествования Иван замолчал, вздохну!
и опустил голову к груди. Гаркуша с жаром протянул к нему руку и сказал:
- Клянусь тебе, что к счастью, только ты сам не должен от него бегать, пока оно тебе улыбается. Понимаешь ли ты, что значит великое сладостное чувство, называемое мщением?
- Нет!
- Я тебе скажу пояснее, и ты, без сомнения, поймешь меня, иначе - ты не человек, а ком движущейся грязи!
Отвечай откровенно: если бы какие добрые духи или сильные люди отдали тебе в руки пана Янька со всем родом и жену твою с детьми и сказали: 'Иван! Делай с сими злодеями, что изволишь. Жена не пустила тебя к себе на двор, от того пан узнал твои промах, содрал с тебя кожу и обещал задирать всякий раз, как скоро она подрастать станет'. Что бы ты с ними сделал?
- Да этому быть нельзя!
- Представь, что это уже сделалось; и - клянусь отречься навсегда от милосердия ко мне царя небесного, если через три дня сею не будет, отвечай, что ты тогда сделаешь?
Иван помертвел; с робостью смотрел в глаза Артамону и его собратий; и опять мысль: не с чертями ли он беседует, потрясла все телесное и душевное существо его. Он молчал, поту р. я глаза в землю, Гаркуша сейчас понял мысль бедного человека; почему, дабы вывести его из жестокого недоумения, он сотворил молитву и перекрестился; товарищи его то же сделали. Иван мало-помалу ободрился и весело сказал.
- Вижу, паны, что вы совсем не черти. Теперь скажу вам, что с паном Яцышм и его семьею, равно как с моею женою и с детьми, поступил бы точно так, как желал им, готовясь у.тл виться!
- Браво! - вскричал Гаркуша. - Знай же, что это чувство, тобою ощущаемое, называется мщением, и в ком нет его, в том нет и любви к самому себе; в ком же и сие чувство угасло, тот перестань называть себя человеком.
Слушай, Иван, внимательно: лошадь твоя в нашем кочевьи, в котором мы для охоты пробудем еще довольно долго. Пойдем с нами. Возьми свою лошадь и сверх того пять рублей денег. И то и другое представь своему пану.
Скажи ему, что на ярмарке во время твоего сна один знакомый весельчак, желая подшутить, увел лошадь с телегою; узнав же теперь, что ты за такую шутку его вытерпел тьму ударов, возвратил все и сверх того дал еще деньгами. На выкуп же твоей телеги и на закупку вещей, женою тебе наказанных, возьми еще пять рублей - с тем, однако, чтобы в роковом шатре не засиживаться! Доволен ли?
