Офицер кивнул.
Лыкова принял мужчина лет шестидесяти — высокий, худощавый, большеглазый, с густыми тёмными волосами, едва тронутыми сединой. Он указал Лыкову на кресло и, когда тот сел, пододвинул коробку папирос.
— Спасибо. — Лыков взял папиросу. — У вас сложилось какое-нибудь мнение, Алексей Ильич?
— Нет… Распорядились, чтобы Отто Лисса доставили сюда?
— Да, как вы и приказали.
— Хорошо. Завтра, видимо, будет и тот, перебежчик. — Начальник взглянул на лежащую перед ним бумагу. — Георг Хоманн.
— Сложная история, — задумчиво сказал Лыков.
— Сложная. Полагаю, не будете возражать, если обоих поручим Рыбину и Керимову?
— Нет, разумеется. — Лыков пододвинул к себе пепельницу, осторожно стряхнул в неё пепел с папиросы. — Вот только хотелось бы…
— Говорите.
— Видите ли, Алексей Ильич, надо бы как следует прояснить Отто Лисса. Все предпринять, буквально все.
— Вы же знаете, это невозможно.
— Понимаю, но…
— И потом, при всех обстоятельствах верить ему трудно. Давайте думать о другом, о Хоманне.
— Здесь выход один.
— Какой?
— Я навёл справку. На том участке фронта сейчас затишье. Наши войска будут молчать, вероятно, ещё недели две. Нет данных, чтобы и немцы затевали какие-либо операции в ближайшие дни.
Начальник усмехнулся.
— Поразительно, — пробормотал он.
— Не понимаю.
— Я говорю: поразительно, как иной раз могут одинаково мыслить люди. Все ещё не понимаете? Но вы ведь предлагаете организовать специальную группу и забросить её в тыл той самой дивизии «Тейфель», откуда перебежал Хоманн, не так ли?
Лыков кивнул.
— Группа должна добыть пленных из батальона, а ещё лучше из роты, где служил перебежчик, — продолжал развивать свою мысль начальник. — Так ведь?
Лыков вновь кивнул.
— И это нужно, чтобы допросить пленных и установить, что за птица Хоманн. Я правильно вас понял?
— Именно так.
— Значит, хорошо. — Начальник хитро прищурился. — Могу сообщить: полчаса назад такое задание отправлено на фронт.
— Алексей Ильич, надо его задержать! — Лыков встал.
— Почему?
— Дело слишком деликатное, чтобы без нашего наблюдения… Словом, хочу направить туда майора Керимова.
Начальник тоже поднялся с кресла.
— Что ж, — сказал он, — вы правы.
— Так я — на аэродром, встречу его, все объясню и отправлю немедля?
— Езжайте. В штаб армии будет передано, чтобы без Керимова ничего не предпринимали.
Аскер уже трое суток находился на этом участке фронта. Он действовал энергично и многое успел. Хотя с перебежчиком свидеться не пришлось (Георга Хоманна незадолго до прибытия Аскера направили в Москву), удалось разобраться в обстановке и наметить план действий — на месте осталась копия показаний Хоманна.
В тыл противника были посланы специальные группы с заданием: точно установить дислокацию мотострелкового полка дивизии «Тейфель» и его третьего батальона, где служил перебежчик Хоманн. Группы вернулись и доставили ценные данные. Аскер дважды поднимался в воздух на самолёте-разведчике и тщательно исследовал интересовавший его участок переднего края немцев. Все это позволило разработать подробный план операции, спешно провести подготовку.
И все же операция не состоялась. Неожиданно в штабе армии был получен приказ о наступлении, ибо новые данные свидетельствовали о том, что противник подтягивает большие резервы. Перед советскими войсками была поставлена задача — разгромить дислоцированного перед ними противника и с подкреплениями, которые уже спешат из тыла, атаковать и уничтожить резервы нацистов, пока они не успели развернуться и подготовиться к обороне.
Начальник штаба армии, сообщивший об этом Керимову, сочувственно развёл руками.
— Такие дела, майор.
— Простите, наступление начинается?…
— Планировалось на послезавтра, но теперь время ещё больше сокращено. — Полковник понизил голос. — Завтра начинаем, в двадцать четыре ноль-ноль.
— В двадцать четыре ноль-ноль, — пробормотал Аскер. — У меня, стало быть, в запасе сутки?
— Что вы задумали? — Начальник штаба с любопытством оглядел разведчика. — Хочу подчеркнуть: задача, которая стоит перед нашими войсками, трудная и сложная. Сил у немцев много, оборону они построили крепкую. Так что повозиться придётся порядочно. Словом, раньше времени тревожить противника не дадим: у нас весь расчёт на внезапность.
— И не будем тревожить. — Аскер встал. — Разрешите, товарищ полковник, зайти часа через два? Я бы хотел продолжить разговор.
— Пожалуйста, майор. Но, вы понимаете, ежели наступление…
— Оно, может, и лучше, что наступление, — сказал Аскер. — Так я зайду?
— Приходите.
Аскер отправился в отведённую ему землянку. Солдат, прикомандированный к нему в качестве ординарца, растапливал печку.
— Через пять минут жарко будет, товарищ майор, — сказал он, выпрямившись и беря под козырёк.
— Жарко — это хорошо, — рассеянно кивнул Аскер, занятый своими мыслями.
Солдат надел шинель и вышел. Когда он вернулся, майор сидел за столом, склонившись над картой.
Поздно ночью Аскер вошёл в блиндаж начальника штаба.
— Знаете, — сказал полковник, — я думал, как вам помочь… Но сперва говорите вы.
Аскер разложил карту, вынул блокнот.
— В сущности, все очень просто. Неожиданный приказ о наступлении лишил нас возможности подготовиться по старому плану, который предусматривал захват нескольких пленных из интересующего нас подразделения. Но наступление открывает возможность действовать по-другому, более энергично. Мы создаём воздушный и танковый десанты. Их задача — проникнуть в район расположения мотострелкового полка, блокировать третий батальон, навязать ему бой и взять возможно больше пленных. Вот тут на карте сделаны все расчёты, составлена схема действий десантов.
Начальник штаба просмотрел записи.
— Ну что ж, — сказал он, — не так уж плохо. Я тоже примерно так намечал… Значит, решено. Сами участвовать в операции будете?
— Не могу. Будут работать ваши контрразведчики.
— Да, да, понимаю. Впереди у вас дело посерьёзнее, как мне думается, а?
Аскер только чуть повёл плечом.
Поздним вечером Аскер вышел из кабины лифта, отворил дверь приёмной. Сидевший там офицер поднялся, крепко пожал ему руку.
— С возвращением, — сказал он.
