глаза не видела? Она не без труда изображала, будто припоминает тот факт, что где-то два или уже три года назад в их контору пришло указание передать нежилое помещение на первом этаже в доме на Тихвинской улице во владение господину Говорыкину П. А. для производства в нем капитального ремонта и последующего размещения офиса фирмы «Омега» по сотрудничеству с малым бизнесом. Указание было подписано начальником Мещанского территориального управления, так какие могут быть сомнения и вопросы? Но почему-то бегающие глазки Алевтины Николаевны говорили о том, что в этом деле было далеко не все чисто.
Денис Грязнов, сидевший на непрочном стуле напротив управляющей конторой, это видел, но изобличать не спешил. Для начала он попросил представить ему указанные документы. Суетливость, с которой мадам начальница ринулась лично искать документы в забитых папками шкафах, указывала на их явное отсутствие. Да, Денис оказался прав: никаких документов на владение нежилым помещением фирмой «Омега» здесь не имелось. Пропали. Исчезли. Вполне возможно, что они затерялись во время переезда, ведь раньше контора находилась в другом помещении, на Сущевской улице, это хоть и в двух шагах отсюда, но там было тесно, а здесь стало как-то просторнее... За обилием льющихся потоков слов чувствовалось искреннее желание Алевтины Николаевны, чтобы настырный опер из МУРа ушел бы, к чертовой матери, со своими вопросами.
– Да, конечно, это непорядок! – говорила между тем Сергушина, беспокойно оглядываясь и не зная, чем отвадить Дениса. – Надо будет дать указание немедленно разобраться с архивами, еще раз проверить, чтобы все необходимые документы имели свое место, чтоб...
Слушать эту пустую болтовню надоело. Денис с откровенной угрозой в голосе заявил, что вызывает оперативную группу для вскрытия помещения, у которого, оказывается, нет никакого хозяина, а все уверения руководства ДЭЗа не больше чем неприкрытый обман государства. Сергушина судорожно задергалась, закатила глаза и всем своим видом дала понять, что готова немедленно хлопнуться в обморок. Но Денис демонстративно отвернулся, и мадам падать на нечистый пол, затоптанный посетителями, не решилась. Просто, потеряв силы, опустилась в свое кресло на колесиках, которое жалобно скрипнуло под ее объемистым телом.
– Предлагаю для вскрытия помещения немедленно выделить ответственного сотрудника вашей жилконторы, – сухо заявил Денис и пронзительным взглядом уставился на Сергушину. – Просить вас об этой чести я не решаюсь, чтобы не нанести окончательный урон вашему здоровью! – добавил он со значением.
Ему стало совершенно ясно, что никаких указаний о сдаче помещения внаем никто этой жуликоватой дамочке, разумеется, не давал, что это, скорее всего, ее личная инициатива, а случайный человек по фамилии Говорыкин вообще вряд ли может быть найден. Даже с разыскными собаками. Хотя, кто его знает, может, где-то специально содержится, в каком-нибудь бомжатнике, ради непредвиденного случая. Вот как в данном случае...
Подчиняясь настоятельному требованию «оперативника из МУРа», Сергушина вызвала какую-то сотрудницу, пожилую и смиренную тетку, и велела ей идти с «этим товарищем» – она жила, видно, еще старыми категориями, – и «присутствовать»! Дальнейших объяснений не потребовалось, потому что Денис резко поднялся и, махнув рукой женщине следовать за собой, вышел из душной подвальной комнатенки.
А в стаканчике для ручек и карандашей остался миниатюрный микрофончик, который Денис сунул туда, пока шустрая начальница лазала по своим шкафам в поисках несуществующих документов. Контроль за прослушкой вел Николай Щербак, одновременно выполнявший роль водителя в машине своего шефа Дениса Андреевича.
Узнав, что «ответственную сотрудницу ДЭЗа» зовут простенько – Марией Ивановной, Денис пригласил ее в машину, но пожилая женщина застеснялась, сказала, что тут пешочком пять минут, она догонит, а напрямик, дворами, еще ближе.
Денис кивнул и сел в машину. Щербак предупредительно приложил палец к губам – он сидел в наушниках, слушал и вел запись.
– Что, так быстро? – удивился Денис.
Щербак лишь кивнул. Потом отцепил один наушник от скобы и передал шефу. Денис прижал к уху.
– ...Я ничегошеньки не знаю! – услышал он почти истеричный крик только что оставленной им начальницы. – А что я могу сказать, если у меня в наличии ничего? Абсолютно пусто! Знаете, Захар Захарыч, вы идите и утрясайте этот вопрос сами!.. Ехайте куда хочете, но утрясайте! Иначе плохо будет! Я знаю, я по глазам читать умею!.. Грязнов какой-то, откуда я знаю? И век бы его не знать! Да, с Петровки, откуда же еще? Я читать еще не разучилась!.. Не знаю и знать не хочу, Захар Захарыч, шлите кого хочете, но я умываю руки, все!.. Боже мой! Боже мой, да что ж это теперь будет-то?..
Следом раздался даже и не скрип, а прямо-таки визг пружин и колесиков, а затем громко хлопнула дверь.
– Едем, – сказал Денис, снимая наушник. – Записал?
– От и до, – кивнул Щербак.
– Молодец. Пригодится. – Он вынул из кармана свой мобильник и набрал номер. – Алло? Дядька, ты далеко?
– Слева Селезневские бани, – отозвался Грязнов-старший. – А что у тебя?
– Есть новая информация.
– Отлично, сейчас будем.
– Ты разве не один?
– Со мной Саня. А группа уже на месте, поди. Это мы малость подзадержались. Так что встречай гостей.
– Я думаю, что еще гости... понимаешь?.. они тоже появятся – с минуты на минуту.
– Вот даже как? – хмыкнул Грязнов. – А что, значит, хорошо умеют работать, сволочи!..
Теперь, можно было сказать, все складывалось более чем удачно. А причиной тому явилось самое элементарное российское разгильдяйство. Если не назвать покрепче. Официально, неофициально... Это обстоятельство формально уже никого не интересовало. Имело место обыкновенное жульничество. Мошенничество с нежилыми помещениями. Кто-то по чьему-то указанию кому-то сдал внаем часть нежилого фонда в доме, нигде это дело не зафиксировано, значит, и ответственности за воровство у государства нести никто не намерен. За исключением разве что неизвестного пока Захар Захарыча и уже известной Алевтины Николаевны. Вот им бы и дрожать от страха. Но они дрожать, судя по всему, не собирались. Их давила жадность – жаба, говоря по-новорусски.
Разглядывая новое лицо, явно проявляющее интерес к происходящему, Вячеслав Иванович помалкивал, ожидая, что будет дальше. Появился этот тип недавно, едва Грязнов успел закончить у парадного подъезда дома небольшое служебное совещание, на котором распределял обязанности между участниками своей большой команды.
Филипп Агеев вместе с необходимыми инструментами и в сопровождении сотрудника отдела физической защиты должен был спуститься в подвал дома и осмотреть там все, что могло бы иметь отношение к «частному» погребу.
Самохин с экспертом-криминалистом, дворничихой и понятыми должен был вскрыть обе входные двери в квартиру. То есть сделать это так, чтобы ни у кого, особенно у понятых, не возникло мысли, будто их дурят, делают вид, будто открывают, а двери на самом деле давно вскрыты.
То же самое надо было проделать и с подачей в квартиру электроэнергии. Иначе говоря повторить недавно произведенные действия.
Еще двое оперативников-муровцев обязаны были охранять происходящее и не допускать к месту тех, кому здесь быть не положено.
А этот странный мужик, напоминавший Грязнову, правда довольно смутно, кого-то из героев фильмов о бандитах, был здесь, конечно, лишним. Однако, когда оперативники и понятые во главе с Грязновым и Турецким, до того внимательно осматривавшим указанный Филей эркер, вошли в подъезд и стали подниматься на первую лестничную площадку, рядом почему-то оказался и этот мужик.
