Кейт уткнулась лицом в подушку, и он понял, что она плачет. Донован осторожно гладил ее, пытаясь успокоить.
– Неужели все так плохо, кара? Конечно, нет.
– Я все еще боюсь, Патрик. Ты – такая большая часть меня. Когда ты порежешься, у меня течет кровь. Но если бы мне пришлось остаться с тобой, я бы погибла. Я не могу себе представить, что мы до конца года будем любовниками, а потом просто разойдемся. Я… думаю, мне надо вернуться в Калифорнию сейчас, пока не стало хуже.
Он не мог еще раз потерять ее. Нет.
– Пожалуйста, не спеши, Кейт. Мы ведь многого достигли за два месяца. Большего, чем каждый из нас считал возможным. Дай нам время.
Она не ответила, но и не отвернулась. Прижимая ее к своему сердцу, он успокаивал себя этой мыслью. Кейт не отвернулась.
Глава 37
Дзи-и-инь! Кейт схватила трубку.
– Алло?
Это был Лютер Хейерстон.
– Кейт, Донован там?
На часах не было еще и пяти утра, а они с Лютером в одном часовом поясе. Что-то случилось.
– Да, но если это касается работы, то мне тоже интересно.
– Касается. В «Конкорде» был взрыв газа.
– Черт! Я сейчас позову Донована. Она включила настольную лампу и, прижимая трубку к подушке, сказала:
– Звонит Лютер. Взрыв газа в «Конкорде». Я возьму параллельный.
Донован неслышно выругался, потом взял трубку.
– Никто не пострадал, Лютер?
– Нет, слава Богу. Хотя четвертый корпус очень сильно разрушен. Около трети конструкции обвалилось, а то, что еще стоит, так же ненадежно, как карточный домик. Он должен быть снесен немедленно.
– Взрыв был случайным? – спросил Донован.
– Пожарная комиссия только приступила в расследованию, так что кто знает? Газовые магистрали иногда взрываются.
– Но, учитывая проблемы, связанные с этим проектом, в случайность что-то не верится.
– Согласен. Газовая компания прекратила обслуживать дом, когда жильцы разъехались, но было бы нетрудно подключиться снова. Взрыв могли подстроить…
Кейт спросила:
– Когда мы сможем проникнуть в дом и начать работу?
– Наверное, не раньше завтрашнего дня. Но мне уже звонили от мэра. Они хотят, чтобы дом был взорван за десять минут, если не быстрее, – проговорил Лютер. – Мэр рассчитывал, что этот проект будет большим плюсом в глазах общественности, а не провалом.
– К концу сегодняшнего дня я должен закончить с планом работ в отеле, так что вечером смогу вылететь домой, – заключил Донован. – Кейт останется в Атланте и проследит за всем. Тед завтра днем заканчивает работу в Чикаго, так что он примет отель у Кейт, и она тоже вернется домой.
– Все как по нотам. – Кейт делала заметки в своем блокноте.
Через несколько минут обсуждения Лютер повесил трубку. Донован из спальни произнес:
– Полагаю, прежде чем планировать что-либо, я должен был спросить тебя, собираешься ли ты возвращаться в Балтимор.
Она села на кровать рядом с ним.
– Я когда-то читала, что реакция «дерись» или «беги» заложена в наших генах, и человек сам не знает, борец он или беглец, пока ему не грозит опасность. Опыт свидетельствует, что у меня такая сильная реакция «беги», которой гордился бы и кролик. Стоит мне запаниковать, и стремление к горизонту становится непреодолимым. Но я не могу сбежать, пока ничего еще не решено. Не могу и не хочу.
– Слава Богу. – Его ладонь накрыла ее руку.
– То, что я остаюсь, не означает, будто все в порядке, Патрик. Я… думаю, что все никогда не будет в порядке.
– Хочешь сказать, что никогда не сможешь снова полюбить меня?
– Я не знаю, способна ли расслабиться настолько, чтобы влюбиться, – призналась Кейт. – Само слово «влюбиться» в моем воображении вызывает образ какой-то стены, о которую бьются. Больно.
– Любовь не обязательно стена. Иногда это полет.
Кейт была напряжена, снова входя в отель Святого Кира, но через час вчерашний случай стал далеким воспоминанием, не относящимся к делу. Ночь, которую она провела с Донованом, принесла гораздо более живые ощущения. Даже просто дышать с ним одним воздухом стало для нее необходимым.
