Странные клятвы

не сгорит дотла, скорее, его обитатели умрут от голода или его разрушит сильная буря.

Мериэль всегда считала, что в Эвонли очень шум­но, многолюдно и вовсю кипит жизнь, но двор Уорфилда представлял собой целый городок мастеровых и огромный скотный двор. Здесь могло поместиться сразу несколько таких подворий, как у лорда Тео­бальда. Еще одна стена защищала внутренний двор.

Миновав ворота, всадники ехали по внутреннему двору, на который падала тень от башен. Перед мас­ сивной сторожевой башней граф остановился, чтобы перекинуться словом с братом и капитаном стражи. Ральф, натянув поводья, остановил лошадь и спешил­ся, но не успел помочь пленнице спуститься, потому что граф самолично подошел и помог ей, подхватив за талию и легко опустив на землю.

Мериэль надеялась, что сумеет скрыть свою сла­бость, но ушибленная нога, успокоившись за время пути, при соприкосновении с землей дала о себе знать. Руки графа сжали ее талию, и он держал девушку, пока та не обрела равновесие. Взглянув в его глаза, Мериэль с облегчением увидела, что в них нет скры­ того огня, так встревожившего ее в лесу, а лишь над­менное участие.

Узнает ли ее лорд Адриан, ведь все-таки прошло пять лет? Если это произойдет, он поймет, что его узница – нормандка по происхождению, ибо мона­хини в основном были представительницами высших классов общества. Но тогда, пять лет назад, сумер­ки скрывали фигуру девушки, облаченной в бесфор­ менное платье, и лицо, частично скрытое накидкой. Конечно, рыцарь тут же забыл о ее существовании, не успев даже покинуть Ламборн – Мериэль никог­да не считала свою внешность запоминающейся и броской.

Граф холодно поинтересовался:

– Вы ушиблись?

– Несерьезно, милорд, – объяснила она. – Про­сто подвернула лодыжку.

– Вы можете пройти несколько ступенек?

За Мериэль говорила гордость:

– Конечно, милорд, – однако нога отказывалась повиноваться, и, пытаясь взойти по каменной лес­ тнице, девушка снова едва не упала.

Тихо выругавшись, граф подхватил ее на руки пре­жде, чем она упала. Не говоря ни слова, он понес ее вверх по лестнице в большую залу при сторожевой башне. Адриан казался очень сильным – без видимых усилий он нес девушку, правой рукой обнимая за тонкую талию, левой подхватив под колени.

Уставшая и, казалось, не способная испытывать какие-либо эмоции, Мериэль все же удивилась: с чего бы это вдруг такой сиятельный вельможа стал помо­гать оборванной безродной простолюдинке? Ее не обнимали и не касались руки мужчины с тех пор, как она была ребенком и ее укладывал в постель отец. Прикосновение рук графа к ее дрожащему телу ока­залось успокаивающим и приятным.

Однако Мериэль давно вышла из детского возрас­та и понимала, что может значить такая близость мужчины и женщины. За несколько мгновений де­вушка успела рассмотреть нежную загорелую кожу и серебристые пряди, видневшиеся в его светлых воло­сах. Немного сдвинув руку, он мог погладить ее грудь или колено или поцеловать в губы.

Направление мыслей смутило Мериэль, потому как, если разобраться, в прикосновении графа не было ничего сладострастного. Он не выказал никаких эмо­ций, с таким же успехом на ее месте мог оказаться мешок зерна. За это девушка воздала хвалы Богу и ее поработителю. В таких странных мыслях следует ви­ нить лишь усталость.

Изучая точеный профиль лорда Адриана, девушка пришла к выводу, что он слишком уж холоден и не эмоционален для столь необычной ситуации. Ей до­велось увидеть сокровенный огонь, горевший в его глазах и требующий выхода. Тот факт, что граф тща­тельно скрывал его, был скверным признаком.

Мериэль устало закрыла глаза и прислонила го­лову к груди графа, прикрыв лицо правой рукой и чувствуя, что ее несут вверх уже по другой лестнице. В конце подъема располагалась небольшая площадка с несколькими дверями. Остановившись у одной из них, граф толкнул ее ногой и внес девушку внутрь.

В комнате находилась кровать, и на секунду узни­ца всполошилась, думая, что он принес ее в собствен­ную спальню, однако здесь пахло нежилым помеще­нием – замок Уорфилд достаточно велик, чтобы позволить роскошь иметь комнату для гостей.

Адриан бережно опустил ее на пуховую перину. Затем, не спрашивая разрешения, осмотрел повреж­ денную ногу, скептически улыбаясь при виде наспех наложенной повязки. Прикосновение рук мужчины было нежным и осторожным, но, тем не менее, Ме­риэль поморщилась, кусая губы, чтобы не закричать.

– Кость цела, но лучше денек провести в посте­ли, – наконец вынес вердикт хозяин замка.

Когда он оставил ее ногу в покое, девушка тут же одернула юбки.

– Спасибо за заботу, милорд.

Его пристальное внимание настораживало. Бу­дучи знатоком животных и птиц, в частности, лоша­дей и соколов, девушка чувствовала, что его холод­ное равнодушие – притворство, за которым таилась дикая разнузданность. Но пока граф не представлял угрозы.

– Отдыхай, – спокойно проговорил он. – Я пого­ворю с тобой завтра.

Не успел мужчина дойти до двери, как Мериэль забылась тяжелым сном.

Остаток дня Адриан провел как всегда, занима­ясь обычными делами, но все это время не переста­вал думать о спящей наверху узнице, и эта мысль не давала ему покоя. После ужина он извинился и поки­нул Ричарда и других рыцарей, обсуждающих, как лучше прорыть подземный ход в замок. Его уход не возбудил подозрений, так как все знали, что хозяин любит уединение.

Осторожно открыв дверь комнаты для гостей, Ад­риан вошел внутрь. Темнело, однако света, проника­ ющего в окна, хватало, чтобы различить пленницу. Она лежала на боку, а тень от длинных ресниц пада­ла на щеку. Толстая черная коса спускалась до та­лии, второй же не было видно – видимо, девушка лежала на ней. Адриан не хотел разбудить пленницу и облегченно вздохнул, заметив равномерное спокой­ное дыхание спящего человека. Призвав на помощь все свое самообладание, граф старался держать в узде бушующие в нем желания, и к тому времени, как они прибыли в Уорфилд, уже смог спокойно, не опасаясь потерять над собой контроль, коснуться девушки. Теперь он вознаградил себя за долготерпение, рас­сматривая спящую девушку.

Мериэль… Это имя звучало, словно музыка, и как нельзя лучше подходило ей. Хотя девушка была хруп­ кой, в ней не было угловатости подростка, она смот­релась как вполне оформившаяся женщина. Адриан решил, что ей уже исполнилось восемнадцать, может, даже чуть больше. В таком возрасте обычно выходят замуж, но на ее пальце не было кольца. Принимая во внимание возраст и общественное положение, девуш­ка, по всей видимости, уже не девственница, и это радовало де Лэнси.

Что же в этой женщине так привлекало его? Она хороша собой, но далеко не красавица. А может быть, ее грациозность напомнила ему молодую монахиню, которую он видел несколько лет назад, вызвавшую грешные, но незабываемые мысли?

Адриан рассматривал безмятежное хорошенькое личико пленницы, затем покачал головой. Большинство мужчин невинностью называют неопытность, но в Мериэль была ясная чистая простота, светящаяся во взгляде и поведении. Как говорили служители Бога, это не дар молодости, а мудрая честность, идущая от невинной души.

Вполне возможно, он ошибается, наделяя простую крестьянку качествами, которых не нашел у предста­вителей своего класса, может, ее уэльская внешность так выделяет девушку из основной массы. Уэльсцы – дикий, странный народ, влюбленный в свободу, поэ­тому их женщины обладают большими правами, чем англичанки и нормандки.

Де Лэнси с трудом подавил желание коснуться Мериэль, а лишь смотрел, вспоминая, какие чувства испытал при прикосновении к нежной коже, когда нес ее наверх, и ярко-голубые глаза кельтов, по срав­ нению с которыми летнее небо кажется бледным. Изящная фигурка, блестящие волосы цвета воронова крыла, безукоризненная белая кожа – все напомина­ло об Уэльсе, чей идеал красоты был абсолютно про­ тивоположен нормандскому.

Ночь обещала быть холодной, а пленница лежала на расшитом покрывале, ничем не прикрытая, кроме своего потрепанного платья. Двигаясь осторожно, чтобы не разбудить ее, Адриан взял шерстяное одея­ло у подножия кровати, сложил его пополам и на­крыл девушку.

Находясь так близко, он не смог преодолеть же­лания коснуться Мериэль и осторожно положил ла­донь на ее щеку. Спящая девушка пошевелилась, за­трепетав ресницами, будто собираясь проснуться, затем повернулась, его пальцы скользнули по щеке, и со стороны казалось – юноша ласкает ее. Когда девушка