Странные клятвы

– Мой лорд Адриан, граф Шропширский, хочет облагодетельствовать свой город Шрусбери, – тор­ жественно проговорил сэр Венсан. – Поэтому люди вроде вас, удачливые купцы и банкиры, будут там почетными горожанами.

– Какие привилегии я буду иметь, если решу пе­ребраться в Шрусбери, а не поселюсь где-нибудь в Линкольне или Йорке?

– Шрусбери – развивающийся и растущий город. В его процветание большой вклад внесла торговля уэльской шерстью, – француз на секунду замолчал, отпив глоток вина и восхищаясь его великолепным букетом. – Там еще нет еврейской общины, поэтому вам открыты все дороги. К тому же, ваша семья бу­дет находиться под личным покровительством графа. Лорд Адриан даже выделит вам охрану от Линкольна до Шрусбери, если вы надумаете приехать.

Черные глаза-угольки насмешливо блеснули.

– Сейчас мои домочадцы находятся под покрови­тельством короля. Неужели граф могущественнее?

Сэр Венсан пожал плечами.

– Лондон – рассадник всех пороков, общеанглийская помойка. Все отбросы – пьяницы, оборванцы и грабители нашли себе здесь приют, и даже бравые ко­ролевские солдаты не всегда могут с ними справиться. У короля много других дел, кроме защиты евреев.

Выражение глаз Бенжамина не изменилось, но сэр Венсан понял, что сумел заинтересовать собеседни­ ка. Сейчас лучше не нажимать и не настаивать, а позволить купцу поговорить с семьей. Рыцарь допил вино и поднялся.

– Я пробуду в Лондоне еще несколько дней. Могу ли я навестить вас, возможно, у вас возникнут какие- нибудь вопросы о Шрусбери?

Старик тоже встал.

– Возможно, в предложении вашего лорда есть здравый смысл. Действительно, на западе Англии не так много купцов, как на востоке и в центре. Однако принятие такого решения не должно быть поспеш­ ным.

Сэр Венсан покинул собеседника в хорошем рас­положении духа. Из собранных ранее сведений он знал, что старик заинтересован в переезде, но окон­чательно не решил. Перспектива стать главным куп­цом графства должна помочь ему сделать это.

Несколько дней – Мериэль уже сбилась со счета – ее держали взаперти, и никто не навещал девушку, кроме Марджери. Мериэль не заблуждалась на тот счет, что граф забыл о ней. Нет, в одиночном заклю­чении таился коварный умысел дать ей почувство­вать себя невыносимо одиноко, чтобы потом она с благодарностью приняла его общество.

Мериэль даже думать не хотела о том, что будет, если ее терпение лопнет до того, как утихнет его желание. Девушка занимала себя благочестивыми размышлениями, молитвами, наслаждалась ежеднев­ной ванной. Когда она не могла сидеть на одном мес­те, то вскакивала и мерила шагами комнату, двигаясь легко и непринужденно. Она вспоминала различные города и поместья, где ей довелось бывать, до мель­чайших деталей восстанавливала особенности строе­ния и убранства помещений, красоты природы Болейна, Ламборна, Мортона, очертания знакомых холмов и деревень.

Чтобы занять руки, привычные к работе, она при­вела в порядок порванное платье, затем расплела поло­вики и принялась плести из них новые коврики и неуклюжие корзинки. Когда «сырье» закончилось, Мериэль расплела свои поделки и начала заново, придумывая новые узоры.

За этим занятием ее и застала Марджери, вошед­шая в комнату с подносом и корзиной.

– Для вас есть аппетитный кусочек цыпленка, – в голосе горничной прозвучало явное удивление при виде занятий пленницы.

Мериэль встала и потянулась.

– Почему бы тебе не съесть его самой? В такие тихие, спокойные дни у меня не бывает аппетита, – но затем ее внимание привлекли странные звуки из корзины. Мгновение спустя оттуда выбрался котенок и спрыгнул на пол. Девушка с удивлением поинтере­совалась:

– Это твой?

Горничная с отсутствующим выражением лица по­вернулась к ней:

– Что?

Возможно, одиночество пагубно отразилось на моз­гах Мериэль, но осознание этого заняло всего не­ сколько секунд. Затем она впервые за несколько дней улыбнулась.

– Ой, наверное, у меня разыгралось воображение. Мне показалось, что на полу что-то мелькнуло, – взяв с тарелки куриную ножку, девушка оторвала кусок мяса и поднесла его к котенку, жадно набросившему­ся на еду.

– На кухне столько котов, что сосчитать невоз­можно, однако здесь, наверху, мне еще не приходилось видеть ни одного, – вздохнув, проворчала Мар­джери, забирая пустую чашку, оставшуюся после завтрака.

– Наверное, здесь водятся крысы, – поморщив­шись, сказала Мериэль. – А мне всегда нравились коты.

– Ладно, мне пора идти, – произнесла Марджери, закрывая за собой дверь.

Мериэль решила поближе познакомиться с котен­ком. Это оказалась кошка, маленькая и очень милая, серая пушистая шерстка кое-где была покрыта рыжи­ми пятнами. Она назовет ее Кестрел.

В ее положении даже мышь может оказаться под­ходящей компанией, а Кестрел тем более. Кошка была на удивление ласковой и добродушной, спала на ко­ленях хозяйки, когда та молилась и размышляла, прыгала на грудь, когда девушка ложилась на постель, укладывалась клубком и радостно урчала.

Кестрел, как и любой котенок, обожала играть. Особенно ей нравилось бегать за длинной ниткой, кото­ рую дергала Мериэль, В отсутствии других развлечений она играла с собственным хвостом. Одно было плохо – кошка вставала слишком рано и тыкалась любопытным мокрым носом в лицо хозяйки. Однако это небольшая цена за такую чудесную компанию.

Ободренная присутствием живого существа, Мериэль сплела длинный узкий половик и положила его на подоконник окна так, чтобы конец свисал наружу. Покрошив недоеденный хлеб, она ссыпала на него крошки. Уже через несколько минут начали слетать­ся птицы, лакомясь угощением. Сначала кошку при­ходилось держать, чтобы та не пообедала гостями, но очень скоро сообразительная Кестрел поняла, что охота на птиц запрещена, хотя все же бросала на них жадные взгляды.

Иногда птица залетала в комнату и кружила по ней, отчаянно трепеща крыльями в поисках выхода. Мериэль прекрасно понимала чувства несчастной жер­твы, ее тщетные попытки избежать неотвратимого. Они являлись отражением ее собственной судьбы, поэтому девушка старалась как можно быстрее пой­мать птицу и выпустить ее.

Проводя дни таким образом, Мериэль убедила себя, что сумеет выдержать и не будет сломлена ни телом, ни духом. Пусть граф не обольщается и ищет себе более подходящую любовницу. Но ночами, лежа на постели и бессонно глядя в потолок, девушка ду­мала о том, что барьер, удерживающий ее страх, очень непрочен, и эта мысль приводила в отчаяние.

Прошло несколько дней, и вот на пороге появи­лась Марджери, держа в руках кучу одежды.

– Лорд Адриан прислал вам платья, – торжес­твенно объявила она, кладя одежду на постель. – Он хочет, чтобы вы переоделись в одно из них и выбро­сили старое. Вскоре милорд пришлет за вами.

– Моя собственная одежда меня вполне устраи­вает, – Мериэль смотрела на разноцветную груду с таким выражением, как рассматривала бы гнездо разъ­яренных диких ос. – Можете отнести все обратно.

Марджери, ошеломленная, взглянула на узницу.

– Ой, нет, не могу. Для нормандца он ведет себя вполне разумно, но не любит, когда его обижают и прекословят, – горничная восхищенно провела рукой по платьям. – Кроме того, они так красивы!

– Тем не менее, они мне не нужны, – видя отча­яние в глазах девушки, Мериэль продолжила: – Не волнуйся, ты не будешь говорить ему об этом. Я это сделаю сама, когда он пошлет за мной.

Марджери открыла было рот, но передумала и ушла, сокрушенно качая головой.

Мериэль разглядывала разноцветную одежду, поджав губы. Как она и предполагала, граф постарался подкупить ее. Но почему ему пришло в голову, что ее можно купить за новое платье? Девушка настолько