ней происходит? Может быть, это очередной ночной кошмар? Но тяжесть мужского тела, придавившего ее к кровати, и, ощущение чужеродного присутствия внутри нее не оставляли никаких сомнений в реальности происходящего.
Она опять открыла глаза. Люсьен, сильный и опасный навис над нею. Его мощные плечи блестели в слабом свете свечи.
— Я не знала, что будет так больно, — прошептала она. — Я не хотела тебе говорить.
Он опустил голову и прижался лбом к ее плечу. На какое-то мгновение все его мускулистое тело содрогнулось. Потом он вздохнул и поднял лицо.
— Тебе было бы не так больно, если бы ты предупредила меня заранее. Конечно, ты прекрасная актриса, но изобразить женщину легкого поведения тебе не удалось.
Его злость прошла, уступив место нежности и ласке. Он нежно коснулся губами ее губ.
— Прости меня, Котенок. Я должен был обо всем догадаться сам. Я давно должен был понять, что с тобой всегда все сложно и неожиданно. Постарайся расслабиться. Худшее уже позади.
Он был прав. Острая боль утихла. Постепенно исчезало ощущение неудобства. Люсьен лежал почти неподвижно, он только легко касался губами то ее щеки, то нежной шейки. Его нетерпение и порывистость сменились спокойствием и лаской, однако напряжение, сковавшее его торс, говорило о том, как нелегко это ему давалось.
Постепенно ее тело научилось принимать чужеродное присутствие как вполне естественное. И вместе с этим к ней возвращалась чувственность, которая, казалось, бесследно исчезла в момент его стремительного вторжения. Осторожно Кит попробовала приподнять бедра. Боли больше не было. Она чувствовала только сильное давление… И это чувство было интригующим. Кит повторила движение, но с большей силой, и ощутила биение нежного и в то же время твердого, как сталь, фаллоса внутри себя.
— Будь осторожна, девочка, — прошептал Люсьен, — я близок к концу.
— Ты можешь кончать, — прошептала она страстно. — Скажи только, что я должна делать,
— Ты должна… двигаться ритмично… вверх-вниз, вверх-вниз.
Он сильнее надавил на нее и проник немного глубже. Кит вся была захвачена новыми невыразимыми ощущениями. Ей казалось, что радость пронизывает ее насквозь. Кит повторяла движения бедрами снова и снова.
— Вот так — правильно? — прошептала она.
— Да, милая, именно так, — его голос охрип от сдавившей горло страсти.
Он продвигался вперед все настойчивее, а ее тело отзывалось на каждое его движение. Оно действовало независимо от сознания, которому еще требовалось время, чтобы принять происшедшее.
Их тела двигались в слаженном ритме. Кит вся отдалась новым ощущениям. Легкая боль, трение и влажное тепло, желание и обладание.
Он издал звук, похожий на рычание, и обрушил на нее всю мощь своего мускулистого тела. Близился финал, который нес с собой освобождение. Теперь Люсьен был не тем нежным любовником из «Кларедона», но требовательным и страстным мужчиной, имевшим на нее все права. Он заполнил собой ее разум, ее чувства. И она вся принадлежала ему. Она больше не была одна.
Внезапно паника охватила Кит. Боже, что происходит? Ведь он не только проник в ее тело, он проник в ее душу. Он разрушил все ее оборонительные укрепления, которые казались такими надежными. Она попробовала отстраниться от него хотя бы мысленно, но это было уже невозможно. Ей было необходимо его тепло и его сила.
Его ладонь проскользнула между их телами, касаясь интимных уголков ее тела и вызывая порывы восторга. Когда, она закричала, он спрятал свое лицо в ложбинку между ее плечом и шеей. Его тело содрогнулось, передавая дрожь ее телу. Кит больше не контролировала себя. Она отдавалась ему страстно и самозабвенно, покоренная его силой.
Буря стихла. Кит лежала потрясенная в объятиях Люсьена. Если бы только она понимала заранее, что с ней произойдет… Лучше было бы выпрыгнуть из окна, чем позволить ему коснуться себя хотя бы пальцем. Если бы она знала, как все изменится для нее, то никогда не попросила бы его о помощи. Надо было бы бежать, а вместо этого она доверила ему и свою душу, и свое тело.
Было совершенным безумием надеяться на то, что она сможет сохранить независимость после того, как они станут любовниками. С ужасом Кит осознала, что теперь не сможет отказать ему ни в чем. Боже, сделай так, чтобы он был достоин доверия!
Пока Кит старалась справиться с подступившими к горлу слезами, Люсьен освободил ее от тяжести своего тела и лег рядом, крепко прижавшись. Его ладони, гладившие ее тело, теперь были настолько же нежны и мягки, насколько раньше требовательны.
— Я все время встречал тебя, и только тебя, правда? — тихо спросил он.
Она кивнула в ответ и спрятала лицо у него на плече.
— Ты — Кэтрин, а вовсе не Кристина, — Люсьен не спрашивал, он знал это наверняка.
Все еще пытаясь сохранить дистанцию между собою и возлюбленным, Кит спросила:
— Почему ты так решил?
— Знаешь, мой рассудок готов принять версию существования двух разных женщин, но интуиция говорила обратное. Ты прекрасно изображала актрису и доступную женщину, но как бы ты ни бравировала, я всегда чувствовал, что под этой маской скрывается застенчивая девушка. Меня это настораживало.
Люсьен взял рубашку Кит, висевшую на спинке кровати, и осторожно вытер кровь, оставшуюся у нее между ног.
— Ты же сам сказал, что не все можно сыграть, — ответила она, изобразив на лице серьезность. — Конечно, я могу неплохо подражать Кире, но мне это не доставляет удовольствия.
— Твоя девственность оказалась решающим доказательством, — заметил Люсьен. — Не сомневаюсь, у Киры миллион достоинств, но вряд ли девственная чистота в их числе. Если бы я прислушался к своей интуиции, я никогда не причинил бы тебе такой боли.
— Природа сыграла со слабой половиной рода человеческого жестокую шутку, когда наградила ее девственностью, — сказала шутливо Кит.
Люсьен улыбнулся и, оперев подбородок на руку, замер, не отрывая взгляда от ее лица.
— Мне говорили, что ты всегда держалась в тени своей сестры. Всегда на вторых ролях. Но ведь ты умела все делать не хуже ее, не правда ли? Когда она сыграла Себастьяна в «Двенадцатой ночи», ты была Виолой. А это гораздо более сложная роль. Когда она нагая переплывала реку, ты плыла рядом с ней. Когда она в мужском костюме гарцевала вместе с наездниками, ты скакала рядом. Ты была такой же смелой я ловкой. Но этого никто не замечал. Так часто случается с близнецами. К тебе были несправедливы.
Кит была потрясена. До сих пор никто не мог этого понять. Люсьен был первым.
— Как ты догадался? Даже тетя Джейн этого не понимала. Она тоже всегда считала, что Кира — лидер.
— Это происходит оттого, что идентичные близнецы и похожи между собой, и в то же время это совершенно разные люди. Многие просто не знают, как с ними общаться. Проще всего все разложить по полочкам. Это смелый близнец, это — застенчивый. Это добрая сестра, а это — злая. Я думаю, что Кира вовсе не так дика и безудержна, как все думают, а ты вовсе не так благовоспитанна, исключая, разумеется, те случаи, когда ты изображаешь безупречную леди Кэтрин.
— Ты прав. Большинство наших родных и знакомых предпочитали считать нас полными противоположностями друг другу, — согласилась Кит. — Кроме того, некоторые — мы с сестрой называли их «те самые» — могли общаться только с одной из нас, а другую просто не замечали. Мы часто шутили на эту тему.
— А кроме того, вы, наверное, обожали разыгрывать окружающих, пользуясь сходством, и смеялись над людской доверчивостью.
Кит улыбнулась в ответ.
— Когда кто-нибудь говорил: «Кристина — это та с красной лентой, а Кит — с синей», мы менялись лентами, как только говоривший отворачивался. Но мы во многом совершенно разные. Помнишь, я тебе сказала еще у Джейн, что у Киры есть обаяние и жизнерадостность. Она может мгновенно зажечь публику в театре, а я чопорна, педантична и добропорядочна.
— Это ты-то чопорна и добропорядочна?! — Люсьен с удивлением поднял брови. — А не ты ли устроила мне замечательную гонку по лондонским крышам и чужим спальням?
— Только по необходимости, Люсьен. Я вовсе не хотела этого делать, — голос девушки стал грустным.
— Это все из-за Киры? С ней что-то случилось?
Страх снова сковал Кит.
— Я не хочу говорить о сестре. Это вас не касается, — холодно ответила она.
— Расскажи мне, что случилось, — спокойно и настойчиво повторил Люсьен.
— Зачем тебе это знать?
— Ты не стала бы так рисковать, не приехала бы на этот бал и не пошла бы с Харфордом, если бы не была в полном отчаянии. Кит, ты нуждаешься в помощи. Почему ты не хочешь принять мою?
Кит посмотрела в сторону. Она боялась его и не хотела ничего объяснять.
— Почему ты мне не доверяешь?
Кажется, Люсьен читал ее мысли.
— Я не могу ошибиться, — ответила Кит, — слишком многое поставлено на карту.
— Поверь, я никогда не причиню никакого вреда ни тебе, ни твоей сестре. И сердцем ты это, конечно, понимаешь.
— Я вообще не считаю, что мужчины заслуживают доверия. Мой отец мог очаровать кого угодно, но горе тому, кто принимал его всерьез и доверял ему.
— Но я же не твой отец, — Люсьен сжал холодную как лед, руку Кит в своих горячих ладонях. — Я всегда держу слово и умею решать сложные задачи. По-моему, ты вполне можешь мне доверить свои.
— Это не тебе я не доверяю, а себе самой, — ответила Кит неожиданно откровенно. — Мне очень трудно быть одной. Первые восемнадцать лет жизни мы с Кирой провели вместе. Мы были двумя половинками целого существа, а вовсе не двумя разными. Мы понимали, что должны
