— И все-таки… я очень вам благодарен, леди Джослин. Недаром у нас слуги говорят, что во всем Лондоне не найти такой добросердечной леди, как вы!
Смущенная словами слуги, Джослин молча кивнула. Осмотревшись, спросила:
— Морган, вы не видите, где моя карета? Ей было проще говорить о карете, чем выслушивать комплименты.
Прежде чем вернуться домой на Брук-стрит, Джослин отправилась к своему поверенному и нотариусу Джону Крэндаллу. За годы, прошедшие после смерти ее отца, поверенный привык к своей клиентке, но в этот день требования Джослин удивили даже повидавшего многое нотариуса.
— Вы намерены выйти замуж за умирающего офицера? — спросил он, недоверчиво глядя на девушку. — Таким образом вы выполните условие завещания, но ведь ваш отец надеялся, что вы найдете мужа, способного разумно распорядиться деньгами. Майор Ланкастер вряд ли успеет это сделать.
Джослин с грустью в голосе проговорила:
— А разве вы еще не поняли, почему я до сих пор не вышла замуж за кого-то другого? Наши с Дэвидом отношения… возникли не сейчас. Он находился в Испании, когда я навещала там мою тетю и ее мужа. Но война, знаете ли… — Джослин тяжко вздохнула и пристально посмотрела на нотариуса. — Я не встречала более храброго и благородного человека, чем он.
Хотя бы последние ее слова оказались чистейшей правдой! Крэндалл смягчился и пообещал получить специальное разрешение на брак, а также подготовить все необходимые документы.
Направляясь домой, Джослин размышляла: стоит ли рассказывать леди Лоре о своем неожиданном решении? В конце концов она пришла к выводу, что этого делать не следует. Ведь тетя говорила, что не желает ничего слышать о брачных планах племянницы. Гораздо лучше рассказать ей обо всем уже после венчания. Джослин давно усвоила: получить прощение гораздо легче, чем добиться разрешения.
Утром Джослин проснулась со странным ощущением: все происходящее казалось нереальным. Настал день ее венчания! Конечно, это было ненастоящее венчание, но все же она не могла не думать о том, что в этот день произойдет событие, которое для большинства девушек становится самым важным в их жизни. А ведь она решилась на это совершенно неожиданно!
Внезапно ей пришло в голову, что следует добавить что-то особое к трагической и скромной церемонии — венчание должно было состояться сразу после полудня. Когда Мари принесла ей шоколад с булочками, она дала ей поручение уложить в корзинку шампанское и бокалы, а потом нарвать в саду цветов и сделать букет.
Джослин с особой тщательностью выбирала платье и в конце концов решила надеть кремовое с изящной вышивкой во вороту и подолу. Мари расчесала ее каштановые волосы и уложила их, собрав на затылке в узел и оставив лишь несколько прядок. Заметив, что хозяйка необычно бледна, она слегка нарумянила ее.
И все же, глядя в зеркало, Джослин решила, что выглядит так, словно собралась на похороны. Но с другой стороны, именно так и следовало относиться к подобному венчанию…
Без четверти одиннадцать экипаж Джослин подъехал к госпиталю герцога Йоркского. У входа ее уже дожидался мистер Крэндалл с пухлой папкой в руке. Рядом стоял рассеянный пожилой священник. Поверенный был явно не в духе. Джослин невольно нахмурилась. Почему нотариус так мрачен? Ведь ему следовало бы радоваться: сохранив наследство отца, его клиентка по-прежнему будет нуждаться в его услугах…
Когда Хью помогал ей выбраться из кареты, она спросила:
— Морган, вам известно о завещании моего отца? Валлиец кивнул, и Джослин это не удивило: от слуг трудно утаить что-либо.
— Я выхожу замуж, Морган. Пожалуйста, пожелайте мне… удачи.
Хью в изумлении уставился на хозяйку. Потом пробормотал:
— Пусть все у вас будет хорошо, миледи… Тут к ним подошел Крэндалл и сказал, что следует поторопиться. В сопровождении Моргана — он нес цветы и украшенную лентами корзинку — они молча вошли в госпиталь. Никто не попытался их остановить, никто не спросил, с какой целью они явились сюда. Джослин вдруг пришла в голову странная мысль: скорее всего никто бы не обратил на нее внимания, даже если бы она въехала в госпиталь верхом на лошади.
Когда они, поднявшись по лестнице, вошли в палату, майор Ланкастер и капитан Дэлтон играли а шахматы. Увидев своего будущего мужа, Джослин радостно улыбнулась — ей казалось, что он выглядит значительно лучше, чем накануне. Она подошла к кровати.
— Доброе утро, Дэвид. Доброе утро, Ричард. Майор улыбнулся ей в ответ:
— Сегодня чудесное утро, Джослин. И ты замечательно выглядишь.
Взглянув на майора, Крэндалл невольно улыбнулся. Поверенный представился, потом сказал:
— Майор Ланкастер, будьте любезны подписать эти документы.
Дэвид внимательно прочел бумаги и только потом подписал их. Джослин же тем временем вытащила из корзины вазу и поставила цветы на столик у кровати. К сожалению, яркий букет лишь подчеркивал серость окружающей обстановки.
Удостоверившись, что жених подписал все документы, мистер Крэндалл настоял на том, чтобы и Джослин тщательнейшим образом их изучила.
Прочитав и подписав бумаги, она снова подошла к кровати и подала Дэвиду руку. Его пальцы, как ни странно, оказались теплыми, а пожатие — довольно крепким. Джослин заглянула ему в глаза и снова поразилась его спокойствию — майор Ланкастер не нуждался в сочувствии.
Она улыбнулась дрожащими губами. Ей хотелось казаться такой же невозмутимой, как Дэвид.
— Начнем? — спросил он.
Впоследствии ей никак не удавалось вспомнить церемонию во всех ее подробностях. В памяти остались только обрывки фраз.
— Дэвид Эдвард, берешь ли ты эту женщину в жены…
— Да.
Он говорил негромко, но уверенно.
— Джослин Элеонора, согласна ли ты…
— Да, — последовал ответ.
И снова у нее возникло ощущение нереальности происходящего.
Прошло какое-то время, а потом она вдруг услышала слова священника:
— Пока смерть не разлучит вас. «Смерть» — это слово еще долго звучало у нее в ушах. Джослин вновь вернулась к реальности, когда Дэвид взял ее за руку и осторожно надел ей на палец поданное Ричардом кольцо.
— Этим кольцом я обручаюсь с тобой…
Она пристально посмотрела на него, и ей почудилось, что его зеленые глаза смеются.
И тут пожилой священник произнес заключительные слова церемонии:
— Я объявляю вас мужем и женой.
Дэвид пожал руку Джослин, и она наклонилась, чтобы поцеловать мужа. Его губы оказались теплыми и чуть влажными.
Джослин почувствовала, что вот-вот расплачется. Глядя на нее с улыбкой, Дэвид тихо проговорил:
— Спасибо тебе, моя милая.
— Спасибо тебе… — прошептала она.
Ей хотелось добавить что-то еще, хотелось сказать, что она никогда его не забудет, но вдруг дверь палаты распахнулась, и раздался резкий женский голос:
— Что все это значит?
Джослин вздрогнула, словно ее поймали на месте преступления. Обернувшись, она увидела худощавую невысокую женщину, стоявшую у двери… Окинув гневным взглядом всех присутствующих, она решительно направилась к кровати. И тут Джослин заметила, что у незнакомки такие же ярко-зеленые глаза, как и у Дэвида.
Было совершенно очевидно: в палате появилась Салли Ланкастер, сестра майора. Стоя у кровати, Салли хмурилась и вопросительно поглядывала то на священника, то на брата. Никто не назвал бы ее привлекательной: пожалуй, лишь красивые зеленые глаза выделялись на бледном хмуром лице. К тому же
