последние новости. Она сидела у окна своей спальни и, пользуясь последними лучами заходящего солнца, что-то штопала.
Нахмурившись, Кеннет прошел прямо к камину.
– Ты заморозишь себя, Бет, – сказал он. – Тебе надо следить за здоровьем.
Бет отложила работу и посмотрела на брата.
– Зачем напрасно тратить уголь? Я уже привыкла к холоду.
Став на колени, Кеннет подбросил добрую порцию угля в едва тлеющий огонь. Раздув огонь мехами, он поднялся и уже был готов заговорить с сестрой, но тут его взгляд привлекла небольшая картина.
– Господи, да это же Рембрандт! Я думал, его тоже вывезли.
– Прости, но я вчера была так взволнована встречей с тобой, что забыла сказать тебе об этой картине. – Бет снова принялась за работу. – Каждый раз, когда Гермион приезжала сюда, она увозила с собой что-то ценное. Я знала, что ты любишь эту картину, и перенесла ее в свою комнату, завесив пустое место небольшой акварелью. Гермион заходила сюда однажды, но не обратила на нее внимания.
– Спасибо Господу за это чудо! Этот шедевр стоит более сотни фунтов. Гермион сгорела бы от алчности.
Чувствуя, как сильно колотится его сердце, Кеннет подошел к картине с изображением фруктов и цветов. Бет вставила ее в простую рамку, и только опытный глаз мог узнать в ней шедевр великого мастера. Кеннета всегда поражало буйство красок и цвета. Как можно было достичь такой потрясающей глубины?
Тронутый заботой сестры, Кеннет с любовью посмотрел на нее и внезапно увидел, что она вылитая копия их матери.
– Да благословит тебя Господь, Бет, – сказал он с нежностью. – Вот уж не надеялся увидеть картину снова.
– Я рада, что смогла тебе хоть чем-то помочь, – улыбнулась Бет. – Надеюсь, у нас ее не отберут за долги? – Лицо Бет вмиг стало серьезным.
– Фортуна улыбнулась нам, – ответил брат, вспомнив о причине своего прихода. – Джентльмен, который был у меня, желает, чтобы я выполнил для него работу, благодаря которой нам удастся спасти Саттертон.
Бет широко раскрыла глаза, и штопка выпала из ее рук.
– Бог мой! – воскликнул она. – Что все это значит?
– Дело довольно странное, и у меня нет права обсуждать его с кем-либо, но если все пойдет хорошо, в будущем году ты будешь представлена ко двору как мисс Уилдинг Саттертон. – Увидев в глазах сестры немой вопрос, Кеннет поспешил добавить: – В этом деле нет ничего опасного или незаконного, просто оно представляется мне несколько странным. Кстати, мне придется на некоторое время уехать в Лондон. Думаю, это займет несколько недель, а может, и несколько месяцев. Я оставлю тебе немного денег, которые я выручил от продажи патента на офицерский чин. На них ты сможешь вести хозяйство.
– Ты только приехал и сразу уезжаешь, – сказала Бет, у которой губы задрожали от разочарования. Кеннет почувствовал себя неловко. Его бедная сестричка слишком долго оставалась одна. Внезапно ему в голову пришла неплохая мысль.
– Когда на прошлой неделе я останавливался в Лондоне, то встретился там с одним из приятелей, Джеком Дэвидсоном. Я писал тебе о нем. После ранения в битве при Ватерлоо у него не действует правая рука, и сейчас он словно сорвался с цепи. Однако он хороший парень: младший сын сквайра и хорошо знает сельское хозяйство. Если ты не возражаешь, я попрошу его пожить здесь. Он может пока поработать управляющим. Пусть он осмотрит поместье и наметит план работ. Может, нам еще удастся спасти Саттертон.
– Думаю, мистер Дэвидсон очень пригодится здесь, – ответила Бет потупившись. – Но в таком случае мне придется пригласить компаньонку. – Бет задумалась. – Пожалуй, я напишу кузине Оливии. Она непременно приедет, если я поселю ее в самых лучших апартаментах.
– Вот и хорошо! – радостно воскликнул Кеннет. – Надеюсь, что и все другое скоро образуется.
Однако когда Кеннет поднимался по лестнице к себе в комнату, чтобы переодеться к обеду, настроение его было куда менее радостным.
Кто знает, как долго продлится сделка Фауста с Мефистофелем?
Глава 3
Сэр Энтони Ситон придирчиво осмотрел накрытый к завтраку стол.
– И это называется едой, – сказал он. – Наш французишка-повар заслуживает того, чтобы его немедленно выставили.
– Он уже уволен, отец, – сказала Ребекка Ситон, не поднимая глаз от альбома, лежавшего рядом с ее прибором. – Ты еще вчера его выгнал.
Отец нахмурился.
– И правильно сделал. Этого наглеца надо было уволить давно. Однако почему до сих пор не нашли ему замену?
– Для этого требуется время, особенно если принять во внимание, что все агентства по найму немедленно захлопывают двери, стоит мне приблизиться к ним. Мы так часто меняем слуг, что с нами никто не хочет иметь дела. Нам еще повезло, что судомойка умеет немного готовить.
– Ты так считаешь? По-моему, ты вообще не замечаешь, что ешь. – Сэр Энтони бросил на дочь сердитый взгляд. – Почему бы тебе самой не заняться хозяйством?
Зная, что настроение отца не улучшится, пока он не выпьет утреннюю чашку чаю, Ребекка отложила карандаш и стала наливать отцу чай. Она положила сахар, добавила немного молока и протянула отцу дымящийся напиток.
– Если я буду заниматься хозяйством, то не смогу помогать тебе в мастерской.
– И то верно. – Отец сделал глоток горячего чая. – Жаль, что сбежал этот сукин сын Морли. Он мало что смыслил в домашнем хозяйстве, но это лучше, чем ничего.
– Ты беседовал с молодым человеком, которого мистер Морли порекомендовал на свое место? – спросила Ребекка, уже заранее зная ответ. Лицо отца недовольно сморщилось.
– Безмозглый щенок. Мне он совершенно не подходит.
Ребекка тяжело вздохнула. Объявления о найме нового секретаря уже были разосланы в газеты. Поскольку у отца не хватало терпения беседовать с каждым из них, ей самой скоро придется столкнуться с полчищем претендентов. Оставалось только надеяться, что найдется подходящий человек, и чем скорее, тем лучше.
– Два агентства обещали мне прислать сегодня хороших поваров. Бог даст, один из них нам подойдет.
Отец положил на тарелку два кусочка ветчины.
– Хотелось бы надеяться, что это не будет очередной артист не от мира сего, меньше всего заботящийся о своем прямом деле.
– Постараюсь не брать такого, – сухо ответила дочь. – Достаточно с нас одного темпераментного художника.
На лице отца внезапно появилась улыбка, которая обезоруживала даже его врагов.
– Правильно – это я. – Он заглянул в альбом дочери. – Над чем ты сейчас работаешь?
Ребекка протянула альбом отцу.
– Я пытаюсь нарисовать Даму с озера[1]. Как ты находишь эту композицию?
Отец внимательно изучил рисунок.
– Интересно задумано: наполовину нимфа, наполовину воительница. Мне нравится, как она держит меч и ее волосы относит течением.
Это была высокая оценка, данная сэром Энтони Ситоном рисунку своей дочери, который обычно бывал очень резким, когда дело касалось искусства. Ребекка встала из-за стола, надеясь в душе, что ее отцу удастся найти подходящего секретаря, и это дало бы ей возможность поскорее приступить к новой картине.
Ребекка намеревалась сделать только несколько набросков своей будущей картины «Дама с озера», но
