будущий Измаил, уже нежно толкает ее в чреве. Агарь направляется к дому Аврама.
В этом месте библейский рассказчик, как это чаще всего и принято в Библии, заглядывает далеко вперед и устами Ангела приоткрывает завесу над будущим Измаила. От него, оказывается, пойдет отдельная человеческая ветвь — от него произойдут многочисленные мусульманские племена и народности.
Между тем в доме Аврама происходили радостные события. Через какое-то время после возвращения Агари забеременела жена Аврама Сара. То была неожиданность лишь на первый взгляд, и лишь люди, не посвященные в давнюю таину Аврама, могли удивляться, как могла родить девяностолетняя Сара от своего столетнего мужа. Однако еще в те времена, когда Аврам горевал о бесплодии своей Сары, ему было видение, предрекавшее будущее рождение ребенка.
Здесь надо еще заметить, что, сказав Авраму и Саре о будущем их многочисленном потомстве, Бог несколько видоизменил их имена — это изменение чисто, так сказать, грамматическое, оно указывает. на множественность и заключается в удвоении звука. Так Аврам стал Авраамом, а Сара — Саррой.
И дальше, в нашем тексте, мы так и будем их называть.
Явление Аврааму трех странников один из самых знаменитых библейских сюжетов, посвященных патриархам. Как уже было сказано, Авраам, разделившись с Лотом
Можно предположить, что, живя в столь удобном месте, где останавливались богатые караваны, Авраам занимался и посредническими делами: его жизненный опыт и мудрость, честность и добродетельность высоко ценились в среде купцов, торговцев и перекупщиков. Правда, об этой стороне жизни Авраама в Библии ничего не говорится, о ней нам позволительно лишь догадываться.
По-видимому, общаясь с мудрым старцем, путники получали от него не только хозяйственные и деловые советы, но и твердые моральные наставления. Ведь самый возраст Авраама в глазах жителей Востока означал непререкаемый авторитет.
И вот однажды, когда Авраам, по обыкновению, сидел возле своего шатра, он увидел в знойном струящемся воздухе, исходившем от раскаленных песков окружающей Мамврийский оазис пустыни, фигуры трех странников.
Появление путников возле оазиса само по себе не было удивительным, и все же Авраам испытал чувство, близкое к удивлению и беспокойству. Дело в том, что зной был поистине нестерпимым, все живое, чтобы не изжариться в этом пекле, заблаговременно попряталось, глубоко зарывшись в песчаные норы или уйдя в глубокую тень. Между тем странники, хотя шли быстро, едва касаясь дороги своими легкими сандалиями, все же двигались спокойно. Было видно, что они ведут между собою какую-то беседу и что один из них, тот, что шел посредине, был старше. Неторопливость их беседы под палящим солнцем, спокойные лица, какая-то невесомость их легких фигур, иногда, словно пропадавших с глаз, словно мираж, — все это понудило Авраама подняться и пойти навстречу своим необычным гостям.
С чисто восточным гостеприимством, блюдя этикет, Авраам принимает путников, снимает с их ног обувь и омывает пыльные ступни чистой водой. Затем, рассказывает Библия
Во всей этой сцене обращает на себя внимание, что так называемый этикет, которому, как справедливо замечают библеисты, Авраам следует неукоснительно, особо подчеркнут. По всему видно, что Авраам почти догадался, кто его гости. Несмотря на свой почтенный возраст, он буквально бегает, отдавая свои приказания то жене, то слугам: «…и поспешил Авраам в шатер к Сарре…», «…и побежал Авраам к стаду…» А между тем гости его молоды, даже юны: их походка легка, движения быстры, после дороги, прокаленной зноем, они, судя по всему, ни чуть не устали. Впрочем, вернее было бы сказать, что у них нет возраста — они, как в глубине души догадывается Авраам, посланцы другого мира. Особенно смущает Авраама тот, что постоянно находится в центре этой маленькой группы, — от него исходит сияние и какая-то неведомая властительная сила. Они спрашивают старца, где его жена, Сарра, и Авраам отвечает, что она здесь, в шатре. Тогда «один из них» (это выражение особо выделено в Библии) сказал:
Сцена со странниками удивительна по своей психологической точности. Чувствуется, как напряжен Авраам, какая глубокая догадка пронзила все его существо. В какой-то момент он начал понимать, что слышит голос Бога и что два юноши, стоящие по бокам старшего из них, это ангелы.
Одна лишь Сарра, по своей женской суетности, не может догадаться, в чем дело, и слова старшего, сказавшего, что у престарелой Сарры будет через год сын, просто напросто рассмешили ее. Бедный Авраам, которому все уже стало ясно, не знает, как замять эту неловкость. Ему кажется ужасным, что старая Сарра так глупо и греховно рассмеялась. Правда, рассмеялась она в шатре и, возможно, думала, что ее никто не видит и не слышит, тем более что рассмеялась она, как вскоре выясняется, внутренне, в душе своей: уж очень забавным ей показалось, что от нее, девяностолетней, ждут ребенка. Но для того — старшего, который пришел к Аврааму со своими двумя юными ангелами, нет ничего невидимого и неслышимого. Потому-то, как повествуется далее в Библии,
И так, Сарра рассмеялась, но все обошлось благополучно: Бог (тот «старший») понимал, насколько бывает не тверда у людей вера.
Саррин смех — очень живая, достоверная в психологическом отношении и выразительная деталь в библейском рассказе о жизни патриарха. Как и насмешливая дерзость Агари, он доносится до нас из глубины
