ногами скрывала Мечи Молодых Богов. В этом сплетении чародейских сил Древний Бог таинственным, одному ему присущим чувством смог составить верное заклятье, и впервые за долгие века изгнания и одинокой жизни его чародейство подействовало на полную мощь.
Тану показалось, что ему плеснули в лицо ледяной водой. Освежающий вихрь ворвался в затемнённые лабиринты сознания, изгоняя из них предательскую мглу трусливых и жалких мыслишек. Тот, кто пытался издали повелевать мыслями Хагена, явно не принял в расчёт сил Древнего Бога.
Вырванный из тенет тяжёлых дум, Хаген не сразу понял, что с ним происходит. Нет, он помнил все до единой мысли, только что посетившие его, однако ему казалось, что он просто вычитал их в какой-то книге, сейчас отчего-то не попадающейся на глаза. Эти мысли — понимал он — не могли быть его собственными; кто-то очень умело внушил их ему, и, если бы не помощь Старого Хрофта, одно Небо ведает, что он мог бы сотворить с собой!
Отрава нехотя покидала тана; выползая из тела, она оставляла после себя опустошённость и раскалывающую виски головную боль. Стиснув зубы, Хаген привалился спиной к скале, стараясь поскорее привести мысли в порядок.
— Спасибо… Хрофт, — выдавил он, с удивлением обнаружив, что и язык плохо повинуется ему. — Что со мной было?
— Кто-то очень хотел, чтобы ты или бросился вниз головой с этой кручи, или напал на меня, — отмолвил Отец Дружин, внимательно вглядываясь в глаза тана, как будто отыскивая в них ответ на свой невысказанный вопрос. Хагену показалось, что во взгляде Хрофта сквозило сомнение — можно ли доверять сидящему перед ним?
«Неужто он боится, что меня… меня подменили?» — подумал Хаген, ощущая холодные, омерзительные когти страха, впившиеся в его душу. Он слыхал о подобном — Смертные Колдуны могут изгнать твое сознание из тела, обречь твою душу на долгие бесцельные скитания, пока рано или поздно она не попадётся на глаза Яргохору и не отправится в путь без возврата по Чёрному Тракту — прямиком в Хель…
— На тебя напали не сами Молодые Боги, — продолжал Хрофт. — Признаюсь, я страшился этого — не знаю, хватит ли у меня сил отразить их удар здесь. Я бы сказал — это или сам Мимир, или кто-то из его подручных… а может, та милая ведьмочка, с которой мы имели удовольствие переведаться совсем недавно… Как бы то ни было, мы отбились. Ты — в себе, и это истинный ты, я вижу. Твоя душа в неприкосновенности. Однако я по-прежнему ума не приложу, что нам делать дальше! Спускаться с горы — чистое безумие.
— Может, это и попробовать? — предложил Хаген. — Такого от нас наверняка не ждут.
— В другом месте и не при таком раскладе сил, быть может, это и сработало бы, — возразил Старый Хрофт. — В другом месте — не здесь. Их слишком много. Мне удалось сейчас одно заклятье — но кто знает, удастся ли второе?
— Есть другие предложения? — спросил Владыку Асгарда Хаген. Он не ожидал ответа, однако Древний Бог неожиданно произнёс:
— Думаю, есть, Хаген. Нам не осталось ничего иного, как подняться на вершину и постараться овладеть Мечами Богов. Погоди, не возражай! — Старый Хрофт останавливающе поднял руку. — Слова твоего Учителя я помню. Но скажи, что нам предпринять, если не это?
— По-моему, от нас только этого и ждут, — угрюмо заметил хединсейский тан, ощупывая отметины, оставленные на его панцире арбалетными болтами обитателей деревни.
— Не слишком ли много ложных ловушек, которые не срабатывают? — упорствовал Хрофт. — Амулет Ямерта в столичном Храме оказался поддельным — однако вот мы здесь и настоящий амулет в наших руках! Если тот, первый — это западня, то, право же, устроившим её не мешало бы поучиться искусству у любого из мастеров Подземелья!
— А откуда ты знаешь, что она не сработала? — осведомился Хаген. — Амулет, который мы считаем настоящим, — в наших руках, однако использовать его мы не можем — и сидим здесь, в наглухо запечатанном Мире, в плотном кольце, и вдобавок ни ты, ни я не умеем по-настоящему творить здесь волшбу! И кроме того, что ты собираешься делать с этими Мечами, попади они нам в руки? Тебе ведома их магия? Мой меч тоже сработан Богом, но разве нам от этого легче?
— Магия их мне ведома, — настолько мрачно и грозно вымолвил Отец Дружин, что Хагену даже стало не по себе — глаза Хрофта дико сверкнули, в горле клокотала давняя ненависть. Таким словам Хаген верил, Владыка Асгарда действительно кое-что знал.
— Я был на Боргильдовом Поле, — продолжал Хрофт, уставясь перед собой невидящими глазами. — Я помню взмахи этих клинков, я слышал их слитное пение и жадное ворчание, когда они купались в крови… Передо мной развёртывались панорамы сил, повелевающих этими клинками, моя память сохранила слова приказов незримой рати, что окружала их… Я спрятал это знание так глубоко, что даже Молодые Боги не смогли докопаться до истины. Они — даже они! — так и не поняли до конца, насколько я могу оказаться опасен! — Хрофт вскочил, седая борода гневно встопорщилась. Рука его сдавила подвернувшийся камень — и кусок гранита превратился в пыль.
— Отчего же ты не сказал об этом Учителю? — поразился Хаген.
— Моя память — очень странная штука, — криво усмехнулся Хрофт. — Одно время мне казалось, что я забыл даже то, кто я такой… постепенно знания стали возвращаться, начиная, конечно же, с самых незначительных и ненужных. Я вспомнил эти заклинания только сейчас, стоя на этой горе, Хаген! С Мечами Богов мы проложим себе дорогу не то что к Вратам на Хединсей — мы прорубимся к самому Обетованному!
Хаген пытался найти достойное возражение: всё его существо протестовало против предложенного Хрофтом плана, его интуиция, его шестое чувство подсказывали, что делать этого ни в коем случае нельзя… Однако что он мог предложить взамен?
— Я бы попробовал Диск Ямерта, — наконец сказал он, снимая оружие с цепочки. — Мы неуязвимы, цель — как на ладони… может, они разбегутся?
— Они же не знают, что такое смерть, — усмехнулся Старый Хрофт. — Да истреби ты хоть три четверти этого скопища — остальным и в голову не придет, что вот-вот настанет их очередь и потому лучше убраться восвояси!
— И всё-таки я попробую, — упрямо ответил Хаген. Отец Дружин не стал спорить.
Они спустились чуть ниже; под прикрытием скального выступа Хаген взял на прицел здоровенного старого мормата, матерое чудовище, с меченными шрамами крыльями, размахом в добрые четырнадцать футов. Он сотворил Направляющее и Разгоняющее заклятье, с облегчением ощутив, что для этого сил ему ещё хватает.
Коротко блеснул Диск, вспоров воздух и омерзительную серую плоть страшилища. Две окровавленные половины громадной туши в корчах рухнули вниз.
— Прекрасно, — одобрил Старый Хрофт, однако в его голосе слышалась ирония. — И так ты намерен поступить со всеми?
Не отвечая, Хаген поразил следующую жертву, за ней — ещё одну и ещё… Заросли у подножия горы окрасились тёмной кровью, бездыханные останки валялись среди изломанного кустарника — но уцелевшие с потрясающим презрением игнорировали всё это. Они и не подумали разбежаться, отступить или как-то укрыться; они лишь начали нечто вроде бега по кругу, обтекая гору странной пестрой рекой. Морматы кружились над скалами, место рассечённого Диском тотчас занимал новый — Хагену казалось, что они выныривают прямо из воздуха.
Хединсейский тан начал уставать. Каждый смертоносный, неотразимый удар Диска отнимал частицу его сил, которые он не мог пополнить здесь, в Мире, напрочь отрезанном от остального Упорядоченного. Число врагов не убывало, хоть кровь залила всё подножие утёса, на котором расположились они с Хрофтом.
Измучившись бесплодностью усилий, тан прекратил бессмысленные попытки. Хрофт с кривой и мрачной усмешкой всё это время молча наблюдал за ним. Тяжело дыша, Хаген прицепил Диск обратно к поясу. Похоже, им действительно остался только один выход; но отчего же от одной мысли о Мечах Богов Хагена охватывает постыдная дрожь, хочется опрометью бежать куда глаза глядят?
Старый Хрофт молча потянул за собой хединсейского тана. Всё ещё упираясь, Хаген нехотя
