сделались плавнее, среди песка всё чаще стали попадаться полоски жёсткой, каменистой земли. Между барханами, в ложбинах, появились кусты, машущие вслед отряду тонкими гибкими ветвями, усеянными мелкими остренькими листочками. Мелькнуло нечто, похожее на русло пересохшего ручья; невдалеке вздыбилась кучка пальм.
Этих пальм стало попадаться всё больше, так что вскоре копыта коней застучали уже по настоящей твёрдой дороге оазиса.
Старшая повернулась к некроманту.
– Столица близко, о Великий Мастер. На въезде – прошу вас – не произносите ни звука. Предоставьте дело мне.
– Ворота охраняются? – деловито поинтересовался Фесс.
– Великий Мастер совершенно прав, – кивнула девушка. – Ворота охраняются постоянно, днём и ночью. Его светлость эмир, да не оскудеет никогда шевелюра на его макушке, одержим мыслью о заговорах и покушениях – что не так уж далеко от истины, если принять во внимание, скольких отпрысков старинных и знатных родов отправил на эшафот наш доблестный правитель… Но да простит меня Великий Мастер, его недостойная ученица отвлеклась. Так вот, ни войти в город, ни выйти из него нельзя, не предъявив подорожную, заверенную печатью визирства сбережения Его светлости.
– Неужели даже крестьяне… или там мелкие купцы должны это делать? – поразился некромант. – Какой убыток торговле… негоциантские гильдии должны высказать своё…
– Каждый негоциант, – с улыбкой перебила Старшая, – каждый негоциант, о Великий Мастер, который осмелится осквернить слух Светлейшего подобным вздором, немедля отправится на корм к соответствующего рода существам, специально для таких дел и содержащимся в Его светлости зверинце. Иноземные купцы вообще предпочитают не соваться глубоко в Салладор. Для торговли с ними открыты приморские порты, на побережье. Те же, кто отваживается на путешествия в столицу, – давно имеют такие свитки с печатями. А феллахам делать в городе вообще нечего. Пусть продают свои финики на торжище возле городских стен. Если же оный феллах всё-таки желает лицезреть небесно-рождённого повелителя, то пусть запасётся соответствующей подорожной у своего нобиля.
– Понятно, – кивнул Фесс. – Так я и подозревал. Салладор – безжалостная тирания…
– О нет, – с улыбкой покачала головой Старшая. – Салладор – не тирания. Правитель не вмешивается в дела удельных владетелей до тех пор, пока оные владетели исправно платят подати и выставляют положенное количество всадников по эмирскому приказу.
– А если не выставят?
– А на этот случай Его светлость держит в столице проверенные отряды наёмников, преданные лично ему. Красное золото, Великий Мастер, красное золото! Его добыча принадлежит лично Его светлости. На рудниках трудятся рабы. Надсмотрщики получают долю добычи, и потому… Великий Мастер всё понимает сам.
– Почему же в таком случае нам не укрыться во владениях какого-нибудь ленного князя? – поинтересовался некромант. – Если эмир не суёт носа в их повседневные дела?
– Эмир не суёт, – кивнула Старшая.'– Суют другие. И в первую очередь – маги. А во вторую – святые братья.
– А магам-то что надобно?
– Маги занимаются какими-то своими делами, – Старшая понизила голос. – Как, несомненно, ведомо Великому Мастеру, маги Салладора формально признают главенство Белого Совета, но никогда или очень редко носят посох Академии. Знания передаются либо от отца к сыну, либо от учителя к ученику. Гильдия магов могущественна, однако… она всецело предана Его светлости.
– Почему?
– Потому что Его светлость сам, к сожалению, сильный чародей, – словно бы со стыдом пояснила девушка.
– Эмир Салладора? Чародей? – Некромант не поверил собственным ушам. – Впервые слышу. – Ещё одна тайна, о которой знают немногие, – вздохнула Старшая. – В руках салладорских эмиров находится некий артефакт или несколько артефактов, позволяющих им без всяких познаний в магии творить волшбу. Какую именно – не знаю даже я, хотя птенцы потратили в своё время немало и золота, и жизней, стараясь это выяснить. Одним словом, маги полностью на стороне Его светлости. Он, кстати, выдаёт патенты на занятие магией в пределах его владений… И ведь именно маги Салладора в своё время были теми, кто навёл Инквизицию на след Великого Мастера, укрывшегося в своём родном городе, – продолжала Старшая. – Маги, а не стражники Его светлости или сами ищейки серых. И вот маги шныряют повсюду…
– Так, может, поэтому эмиру и нет нужды самолично следить за всеми и каждым? За него эту работу делают чародеи?
– Великий Мастер проник своим острым взором в самую суть вещей, – кивнула Старшая. – Именно маги шарят по всем старым городам, по заброшенным храмам и выработанным рудникам. И именно потому мы, последнее гнездо, скрываемся не в горах, не в отдалённых феодах, хотя там почти у всех есть и друзья, и родня, и мечи. Мы – здесь, в столице, под боком у всех, о ком Великий Мастер уже осведомлён. Так что со стражниками на входе буду говорить я.
– Но разве у вас нет всех нужных печатей и тому подобного?
– Конечно, есть, о Великий Мастер, – кивнула Старшая. – Но в подорожной указывается число людей, выехавших за ворота. Мы вернулись в числе большем, чем выехали. В этом-то всё и дело.
– Не сомневаюсь, что ученики великого Эвенгара Салладорского найдут достойный выход из положения, – невольно вырвалось у некроманта.
– Благодарю Великого Мастера за доброе слово, – учтиво поклонилась Старшая. – Конечно же, мы нашли выход. Как только пророчества достигли нас, мы стали готовиться. Эта мелочь не достойна внимания Великого Мастера. Предоставьте это вашим прилежным ученикам.
– Конечно, конечно, – старался выдержать роль некромант.
Миновала ночь, небо расцвело белым дневным пламенем. Солнце рванулось в свою всегдашнюю атаку, но птенцы и не подумали остановиться или хотя бы замедлить скачку. Точно так же, чуть ли не на ходу, давали омочить губы измученным коням и, не задерживаясь ни на миг, гнали дальше. Фесс озирался по сторонам: редко кому из магов Академии случалось бывать здесь, в коренном Салладоре, видеть могущество этой странной земли собственными глазами.
На востоке уже невдалеке вздымались вершины Восточной стены, вытянувшегося с севера на юг скалистого горного хребта. На западе горы тянулись к морю длинными отрогами, словно громадные копья вонзались в просторы песчаного моря. На снежных вершинах брало начало множество речек и речушек, ни одна из которых не доходила до Моря Призраков – салладорцы загоняли их все, точно непокорное стадо, в каменные теснины арыков, в круглые чаши резервуаров, от которых вели начало арочные акведуки.
Бесплодные барханы уступили место густым рощам, перемежавшимся небольшими, тщательно возделанными полями. Во всех направлениях пролегли неширокие, но ровные, вымощенные камнем дороги. Глинобитные домики под зелёными пальмовыми ветвями отнюдь не выглядели убогими; у арыков толкались боками многочисленные стада.
– Богатая страна… – вслух подумал некромант. Куда до неё измождённому Эгесту или стонущему от поборов Эбину! Даже вольное Семиградье не смогло бы с этим сравниться.
– Красное золото, о Великий Мастер, красное золото. Отгадка очень проста. Эмиры достаточно умны, чтобы, многое запрещая, многое и позволять. Достаточно вспомнить гладиаторские игрища… любимое развлечение черни. Платы за вход никто не берёт, за всё платит Его светлость. – Старшая неожиданно натянула поводья. – Посмотрите, Великий Мастер, вон там, за отрогами, – столица.
Фесс обратил внимание, что Старшая гнезда ни разу не назвала город по имени.
– Эргри, – вслух произнёс некромант.
– Эргри, – кивнула Старшая. – На старосалладорском, сохранившемся только в паре горных монастырей, где до сих пор поклоняются Неведомым, это означает – «Приют Мудрости».
– Разве Его светлость эмир не признаёт Неведомых? – поднял брови Фесс. – Ещё в Академии мне доводилось слыхать…
– Те обряды при вступлении на престол? Дань традиции. Здесь народ необычайно цепко держится за старое…
