Алиса. Ты такой добрый, Чарли. Пока я не встретила тебя, я не верила, что на свете бывают добрые люди.
Чарли. Нет. Я обыкновенный. Просто я тебя люблю. И я хочу, чтобы ты выкинула из головы и из сердца то, что было с тобой раньше, и была счастлива. Но счастлива со мной. Именно со мной. Я эгоист. И счастья желаю тебе потому, что твое счастье будет частью моего счастья.
Алиса. Мудришь? Не можешь ты удержаться, чтобы не объяснять сложными словами простые вещи.
Чарли. О, это только один из моих недостатков.
Входит Станционный Смотритель.
Смотритель. Каспер!
Появляется Официант.
Официант. Привет. Тебе пива, как всегда?
Смотритель. Да.
Официант. Ну, чего видно-слышно?
Смотритель. Все как всегда, 1-го сентября 1939 года ночной поезд Варшава-Париж задерживается. На два часа.
Чарли. А почему задерживается? Что-то случилось?
Смотритель. Случилось, надо полагать, а что - не знаю. Мало ли что? Разве это важно? Важно только одно - задерживается.
Алиса. Возмутительно.
Смотритель. Точно. Два часа - это очень важно иногда. Поезд приходит вовремя - и едешь себе спокойно, в дороге, конечно, с тобой могут случиться разные неприятности, и ты все равно можешь не доехать туда, куда ехал, - но все же куда-то доедешь. Но поезд задерживается на два часа - и ты едешь навстречу мраку и ужасу, который навсегда превращает твою жизнь в ад, и ты мечтаешь о смерти, но не получаешь ее. Вы знаете, в эту ночь, 1-го сентября 1939 года, когда задерживается ночной Варшава-Париж, я иногда вижу забавные вещи и даже немного предсказываю будущее. Вы будете жить долго, мадемуазель. Очень долго.
Чарли. Нет, это переходит всякие границы! Кто вам дал право...
Смотритель. Подойдите сюда, молодой человек.
Чарли. Чего?!
Смотритель. Подойдите. Ну же!
Чарли подходит.
Чарли. Что же вам угодно?
Смотритель. Посмотрите.
Чарли оборачивается. Алиса продолжает смотреть на то место, где он только что сидел.
Алиса. Ты знаешь, Чарли, он меня напугал.
Чарли. Алиса!
Алиса. Ты вечно шутишь. Тебе хорошо, а я все-таки суеверна.
Чарли. Алиса!
Смотритель. Не надо...
Алиса. Какой же ты милый. Ты всегда меня успокаиваешь. Хм... Это глупо, такие чувства обычно испытывают мужчины, но я ревную тебя ко всем женщинам, которые были у тебя до меня.
Чарли. Алиса, я здесь!
Смотритель (придерживая его за плечо). Не надо, молодой человек. Не надо. Я, кажется, слышу стук колес. Ей скоро ехать.
Алиса. Спасибо тебе. В Париже я не буду отходить от телефона.
Чарли. Алиса, очнись.
Смотритель. Успокойтесь - она не может очнуться. Она и так в здравом уме и твердой памяти.
Чарли. Я не понимаю...
Смотритель. И не надо. Все. Оставим ее.
Алиса. Боже, еще целый час. Может быть, нам чего-нибудь съесть?
Смотритель. Пойдемте, Чарли.
Чарли. Куда?
Смотритель. Дальше, Чарли, дальше.
Алиса. Официант!
Официант. Что угодно господам?.. (пауза)... Пять минут, сударь.
Смотритель. Пойдемте, Чарли.
Алиса. У тебя остались сигареты?..
Свет гаснет, потом зажигается. На сцене Чарли, он сидит за письменным столом, дремлет. Звонит телефон.
Чарли. Слушаю. Кто-о-о? Идите к черту! (Бросает трубку.) Что такое... Тьфу! Приснится же такое.
Телефон снова звонит.
Чарли. Да! Да. Петер... Да, я понял, мне просто послышалось что-то другое. Извините меня. Что у вас? Доклад комиссии? Нет, еще не смотрел. Петер, не паникуйте раньше времени... Я знаю... Да, я знаю, но я знаю и вас, и не сомневаюсь, что вы ни при чем. Успокойтесь сами и не беспокойте меня... Я понимаю ваши чувства... Все, все завтра. До свидания (кладет трубку). Боже, какой идиот. С какими только дураками не сводит нас судьба - приходится терпеть.
Нажимает на кнопку на столе. Входит Референт.
Референт. Ваше превосходительство?
Чарли. Распорядитесь приготовить кофе, Эдуард.
Референт. Я как раз шел к Вашему превосходительству...
Чарли. Что такое?
Референт. Приехал Обер-интендант, Ваше превосходительство.
Чарли. Хм... Странно. Без звонка? Ну что ж, пригласите. И кофе на двоих.
Референт. Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Референт выходит.
Чарли. Странно, странно... Ваше превосходительство...
Его превосходительство любил домашних птиц
И брал под покровительство хорошеньких девиц...
Откуда бы это? Лезет в голову всякая чушь. Какой-то дурацкий день.
Входит Обер-интендант.
Обер-интендант. Рад приветствовать, Ваше превосходительство!
Чарли. Нельсон! Что тебя принесло в такую пору? Почему не позвонил?
Нельсон. К чему звонить, Карл, когда можно просто заехать. Как говорится, по-соседски. Я же знал, что ты все еще здесь. Дай, думаю, зайду, как бывало, потолкуем со старым другом, вспомним прошлое...
Карл. Ну-ну. Кофе будешь? Уже готовят. Или что нибудь покрепче? Коньяк?
Нельсон. Виски.
Карл. Никогда не понимал этого напитка. Ты со своими американскими привычками всегда вызывал подозрение в недостатке патриотизма. (Подходит к бару, наливает стакан.) Чистый?
Нельсон. Да. Ты знаешь, очень приятно видеть, что ты делаешь это сам.
Входит женщина, приносит кофе, выходит.
Нельсон. Как дела?
Карл. Ты же знаешь, что меня всегда раздражал этот вопрос! Какие дела?
Нельсон. Ну, я так, спросил... Я же ни от чего важного тебя не оторвал?
Карл. Нет. Знаешь, я здесь ненадолго задремал. Какой-то дурацкий сон видел. Даже не сразу понял, где я, когда проснулся. Старею, Нельсон, старею. Только что звонил этот болван...
Нельсон. Петер?
Карл. Да.
Нельсон. Он кончен?
Карл. Да. Я утвердил доклад комиссии.
Нельсон. Правильно, в последнее время он почему-то начал считать себя самым большим умником.
Карл. Если ты думаешь...
Нельсон. Что ты, что ты! Не имею привычки думать, я не Петер. Что с ним будет?
Карл. Ну-у... Сам понимаешь, сейчас не те времена...
Нельсон. Добреешь с годами. Карл?
Карл. Нет.
Нельсон. Это хорошо. А то знаешь, в партии всегда найдутся говоруны. Карл, мол, теряет былую хватку...
Карл. Что?!
