МАРАТОВ. Двух тел. Они исчезли. Вместе с бриллиантами
ЮРОВСКИЙ. Мне больно
МАРАТОВ. Они исчезли из грузовика по дороге. Мальчик и девочка, да? Оттого ты не смог сфотографировать мертвых Романовых у шахты, да? Хотя взял с собой камеру. И оттого драгоценностей с двух тел не хватает. И оттого ты придумал написать, два тела сожгли.
Молчание
Но самое интересное: как они исчезли по дороге... Я долго искал шофера грузовика.
ЮРОВСКИЙ. Он умер.
МАРАТОВ. Он жив. Жив угреватый маленький Сергей Люханов. Только всю жизнь отчего-то меняет города. Старый член партии, он живет в нищете, почему-то без пенсии... Будто страшно боится чего-то. Нет, он мне ничего не рассказал — просто тотчас исчез из города. И вот тебе моя версия: ты услышал стоны из-под брезента. Так? Стоны двух недострелянных — мальчика и девочки... После луж крови... после долгого убийства девушек... ты был не в себе. Устал от зверства и ужаса. И пережиток старого мира — жалость — тебя подвела. У тебя не хватило революционной стойкости, да? Ты не смог их добить... во второй раз. Так? Я думаю, попросту сбросил их с грузовика... Потом уже у шахты, когда раздел трупы и увидел бриллианты, ты, конечно, вернулся... Но недострелянные исчезли. Прибрал кто-то. Может, даже люди из монастыря... Они, конечно же, следили за домом. И всю жизнь ты не можешь простить себе этой жалости — этого преступления человека нового мира. Ты не сумел стать до конца муравьем. Ну отвечай же, товарищ?
Молчание
Неужели я понял? И это не просто история об убийстве? Но о прощении... и даже о твоей жалости? Я прав? Она жива! И потому она не является в моем бреду? Отвечай! Ну хочешь — на колени встану! Ну отвечай же!
МАРАТОВ вдруг замолкает, прислушивается. Потом бросается в темноту палаты и прячется за шторой огромного окна. Входит МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК с чемоданчиком.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Доброе утро. (Вынимает шприц из чемоданчика.)
ЮРОВСКИЙ. Нет, нет, не надо! Нельзя сейчас!
Но молодой человек молча схватил его руку.
ЮРОВСКИЙ. Нет! Нет! Немедленно — к начальству! Здесь предатель! Пинок ему под зад!
Но молодой человек все так же молча всаживает шприц. Юровский тотчас затихает. Входит СЕСТРА.
СЕСТРА. Готово! (Кокетливо прижалась к молодому человеку.)
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Уймись. У меня еще два укола.
Уходят
Тишина. ЮРОВСКИЙ недвижно лежит в постели. Из-за оконной шторы появляется МАРАТОВ. Постоял у кровати.
МАРАТОВ (Юровскому.) Прощай, товарищ. (Целует его.)
Гасит свет — остается только ночник. Тихо смеется, глядя в темноту.
Все по-прежнему, Ваши Величества. Она осталась мечтой... И я не знаю, живет ли она теперь в Берлине. Или — как раньше: в воздухе, в траве и листьях... (Останавливается.) Да... да, слышу звонки (лихорадочно) и помню. «И тогда соблазнятся многие и друг друга будут предавать и возненавидят друг друга. И многие лжепророки восстанут и прельстят многих... И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь. Претерпевший же до конца спасется». Я все думаю, что это значит: «Претерпевший же до конца спасется'?
Звонки, бесконечные электрические звонки. Затемнение.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Яков Михайлович Юровский умер в Кремлевской больнице в 20-ю годовщину расстрела царской семьи.
Федор Николаевич Лукоянов умер накануне 30-й годовщины расстрела царской семьи.
Все руководители Урала, подписавшие решение о расстреле, были расстреляны в сталинских лагерях.
Все исполнители умерли в своих постелях, как и просил о том Господа последний царь. При вскрытии могилы царской семьи тело Анастасии было найдено. Но останки Марии и Алексея отсутствовали. И никаких следов сожжения трупов, несмотря на долгие поиски, так найти и не удалось...
Примечания
1
Все письма и документы, цитируемые в пьесе, — подлинные.
