- Все правильно, - подтвердил Майкл.
- А теперь вот что. Ты выглядишь очень усталым - как человек, мечтающий вернуться в отель и улечься в мягкую постельку. - Роуан едва заметно улыбнулась. - Так почему бы нам не отправиться туда?
Майкл ответил не сразу. Выпрямившись на стуле, он потер ладонями затылок.
- По-моему, ты кое-что недоговариваешь.
- Что именно?
- Я тоже ни словом не упомянул об этом.
- Так что же тебе мешает? Скажи, - негромко откликнулась Роуан.
- Разве тебе не хочется поговорить с ним - спросить, кто же он все-таки на самом деле и чего добивается? Вполне вероятно, с тобой он будет более откровенным, чем с кем-либо еще из вашей компании. Нет? А мне хочется. Очень. Пусть он сам скажет, зачем позволял мне видеть себя, когда я был ребенком, и зачем появился прошлой ночью, причем так близко, что я едва не коснулся его ботинка. Что бы там ни говорил Эрон, я уверен, что у меня хватит мозгов, чтобы заставить его выложить всю правду. Знаешь, иногда мне кажется, что именно этого он и ждет от всех, кому является: этакого всплеска своего рода гордости и самолюбия. Может, именно на это он и рассчитывает?
Если у тебя такого желания не возникало, что ж, наверное, ты намного умнее и сильнее меня. Никогда прежде мне не приходилось общаться с призраком, или духом, или кто там он еще... И сейчас, извини, несмотря на все, что недавно узнал, и на то, что он сделал с Эроном, я ни за что не упущу такую возможность.
- Согласна - Роуан кивнула. - Ты все очень резонно объяснил. Может, он действительно играет на наших чувствах, на том тщеславии, которого отнюдь не лишены некоторые из нас, предпочитающие не быть похожими на других и идти своим путем. Но между мной и этим существом есть что-то еще. Оно прикасалось ко мне. И после этого у меня осталось ощущение, как будто меня изнасиловали, осквернили, - очень неприятное, скажу тебе, ощущение.
В наступившей тишине Роуан на миг показалось, что она слышит, как шумит кровь в голове пристально смотревшего на нее Майкла, как крутятся колесики в его мозгу.
Наконец он встал, пододвинул по столу поближе к себе бархатный футляр, открыл его и принялся внимательно разглядывать изумруд.
- Ну же, решайся, - подбодрила его Роуан. - Дотронься до него.
- Он совсем не похож на тот, что нарисовал я, - прошептал Майкл. - В моем воображении он выглядел совсем иначе, а вспомнить я не мог...
Он потряс головой и уже собирался было закрыть футляр, но передумал. Медленно сняв с руки перчатку, он коснулся пальцами поверхности камня.
Роуан молча ждала, однако по липу Майкла видела, что тот разочарован и чем-то встревожен.
- Я видел твой образ, - закрыв футляр, со вздохом ответил Майкл на застывший в ее глазах, но так и не высказанный вопрос. - Видел, как ты надеваешь его на себя, а я стою напротив.
Он неторопливо натянул перчатку.
- Изумруд был на мне, когда ты вошел.
- Вот как? А я даже не заметил.
- Было темно.
- Просто в тот момент я мог видеть только тебя.
- Ты полагаешь, это имеет значение? - Роуан пожала плечами. - Я сразу же сняла его и положила обратно в футляр.
- Не знаю.
- А когда ты касался его... Видел ли ты что-нибудь еще? Майкл покачал головой.
- Только то, что ты любишь меня, - вполголоса ответил он. Действительно любишь.
- Ну-у, чтобы сделать такое открытие, тебе достаточно было коснуться меня.
Майкл улыбнулся, но улыбка получилась печальной и смущенной. Потом засунул руки поглубже в карманы, словно они мешали ему, и опустил голову.
Роуан молчала - ей тяжело было видеть его таким - грустным и расстроенным.
- Все, хватит, поехали отсюда, - наконец сказала она. - Здешняя обстановка действует на тебя еще хуже, чем на меня. Пора вернуться в отель.
- Да, - кивнул он, - Только сначала дай мне стакан воды. Есть в этом доме холодная вода, как ты думаешь? Жарко, да и во рту совсем пересохло.
- Понятия не имею, - ответила Роуан. - Не знаю даже, есть ли здесь кухня. Может, вместо нее имеется только колодец с замшелым ведром или волшебный источник.
- Ладно, тогда поищем вместе, - с тихим смешком откликнулся Майкл.
Через расположенную в дальнем конце столовой дверь они попали в буфетную с небольшой раковиной и высокими застекленными шкафами, забитыми фарфором Майкл внимательно осмотрелся и даже пощупал стены, как будто измеряя их толщину.
- Туда, - сказал он, направляясь к двери, противоположной той, в которую они вошли. Роуан последовала за ним.
Майкл нажал на почерневшую от времени кнопку в стене, и под потолком тускло вспыхнула покрытая слоем пыли лампочка. В неярком свете они увидели длинное, расположенное на двух уровнях помещение. Верхняя его часть представляла собой стерильно чистую кухню, а нижняя, с камином, служила, судя по всему, небольшой столовой, где обитатели особняка могли позавтракать.
Одну из стен почти полностью занимал ряд застекленных дверей, выходивших в заросший зеленью внутренний двор. С улицы доносилось громкое и отчетливое кваканье лягушек. Северный угол двора полностью загораживало от взгляда огромное дерево, черные очертания которого проступали даже на фоне темноты.
В целом все здесь выглядело очень элегантно, удивительно старомодно и в то же время эффектно.
В противоположную стену был встроен большой холодильник. Его массивная дверь по своим размерам не уступала дверям в морозильные складские камеры крупных ресторанов.
- Только не говори мне, что и там лежит чье-нибудь мертвое тело, усталым голосом попросила Роуан. - Я не желаю об этом знать.
- Нет-нет, не беспокойся, только продукты, - улыбнулся Майкл, - И холодная вода. - Он извлек на свет чистую бутылку с прозрачной жидкостью. Позволь тебе напомнить, что ты на юге. А его обитатели всегда держат в холодильниках бутылочку-другую.
Заглянув в угловой шкафчик над раковиной, он достал оттуда два стакана и поставил их на безукоризненно чистый кухонный стол.
Роуан с наслаждением пила ледяную воду. И вновь ей вспомнилась старуха. Да, это был ее дом, это был ее стакан... Тот, из которого она пила... Охваченная внезапным отвращением, Роуан поставила стакан в стальную раковину.
Да, действительно, все здесь как в ресторане. Кто-то еще давным-давно обставил и оборудовал эти помещения в соответствии с модой тех лет, убрав из них все предметы викторианской эпохи, столь популярные сейчас у жителей Сан-Франциско.
- Что будем делать, Майкл? - спросила она, Майкл долго смотрел на зажатый в руке стакан, потом перевел взгляд на Роуан, и в его глазах было столько нежности, любви и заботы, что у нее защемило сердце.
- Любить друг друга, Роуан, - наконец ответил он. - Любить друг друга. Как бы там ни было, что бы ни означало мое видение, я уверен, что наша любовь не входила в чьи-либо планы и не была предопределена какими-то сверхъестественными силами.
Она подошла к нему вплотную и обняла за грудь, чувствуя, как его пальцы скользнули по ее спине вверх, погладили шею и запутались в волосах на затылке. Прижав Роуан к себе, он уткнулся лицом ей в шею, потом нежно поцеловал.
- Люби меня, Роуан, люби меня и верь мне.
А разве она могла не поверить человеку, чей голос был исполнен такой искренности и такой боли?
