суровы по отношению к ней'.
Что же до Нэнси Мэйфейр, пухленькой, вечно унылой малышки, которую с рождения удочерила Мэри- Бет и которую она неизменно представляла всем как сестру Анты, то Стелла вообще не обращала на нее внимания, словно не замечала ее присутствия. Кто-то из потомков, горько усмехнувшись, заметил, что для Стеллы Нэнси представляла не больший интерес, чем 'любое домашнее животное'. Справедливости ради следует, однако, сказать, что Стелла ни разу не обидела Нэнси и была щедра по отношению к ней, в изобилии покупая для девочки горы одежды и игрушек. Тем не менее та никак не проявляла свою благодарность и оставалась очень замкнутым и угрюмым ребенком.
Карлотта исправно водила малышек к воскресной мессе, и только благодаря ей Нэнси в конце концов поступила в весьма привилегированное учебное заведение - школу при монастыре Святого Сердца.
В 1928 году Карлотта предприняла шокировавшую всех попытку оформить официальное опекунство над Антой - конечно же, чтобы иметь возможность отправить девочку в какую-нибудь школу подальше от дома. Были заполнены и подписаны необходимые для этого бумаги.
Даже Кортланд, всегда принимавший сторону Карлотты, пришел в ужас от ее поступка и заявил, что на этот раз она зашла слишком далеко и что, если она немедленно не откажется от своей безумной идеи, он решительно выступит против и не позволит ей выполнить задуманное. Его поддержали Баркли, Гарланд, молодой Шеффилд и другие члены семьи. Все были уверены, что, пока Кортланд жив, никому не удастся поставить Стеллу перед судом и отобрать у нее ребенка.
Лайонел тоже был согласен с Кортландом. По свидетельству современников, он мучительно переживал все происходящее и даже предложил Стелле уехать с ним на время в Европу, оставив Анту на попечении Карлотты.
Кончилось тем, что Карлотта отозвала свой иск об опекунстве.
Однако отношения между нею и потомками Джулиена с тех пор окончательно испортились, начались споры из-за денег, которые продолжаются и по сей день.
В 1927 году Карлотта убедила Стеллу подписать доверенность, согласно которой Карлотта получала право действовать от имени сестры в решении некоторых вопросов, не слишком интересовавших последнюю.
И вот теперь Карлотта решила воспользоваться этим правом, чтобы добиться коренных изменений в правилах наследования огромного состояния Мэйфейров, которым с момента смерти Мэри-Бет единолично распоряжался Кортланд.
Семейное предание, равно как и светские сплетни того времени, судя по воспоминаниям современников, сходятся в одном: братья Мэйфейр - Кортланд, Гарланд и Баркли, а позднее Пирс, Шеффилд и другие - отказались признать законность этого документа. Они не пожелали выполнить требование Карлотты об аннулировании весьма выгодных инвестиционных договоров, вот уже много лет приносивших огромную прибыль и позволявших многократно умножать и без того немалое состояние рода Мэйфейров. Более того, они заставили Стеллу появиться наконец в офисе, дабы отозвать доверенность и подтвердить их безоговорочное право распоряжаться всем состоянием.
Тем не менее бесконечные распри и перепалки между братьями и Карлоттой не прекращаются до сих пор. Такое впечатление, что после истории с неудачной попыткой оформления опеки Карлотта утратила всякое доверие к братьям и даже перестала испытывать к ним какие-либо добрые родственные чувства. Она требует от них регулярных и самых подробных отчетов обо всем, что они делают, и постоянно угрожает, что в случае отказа в предоставлении детальной информации немедленно подаст на них в суд (когда-то она говорила, что действует от имени Стеллы, затем - Анты, а позднее и по сей день - от имени Дейрдре).
Подобное недоверие обескураживало и больно ранило братьев. К 1928 году они сумели заработать огромные суммы денег, в первую очередь для Стеллы, хотя, конечно, с ее благосостоянием всегда было тесно связано и их собственное. А потому столь странное отношение к их усилиям со стороны Карлотты казалось им непонятным и необъяснимым, однако, несмотря ни на что, они на протяжении многих и многих лет выполняли все ее требования.
Они терпеливо вновь и вновь старались объяснить, чем именно занимаются, в то время как Карлотта, конечно же, задавала все больше и больше вопросов, требовала все более подробных ответов, выискивала все новые и новые темы для проверки, все чаше требовала встреч с братьями, без конца звонила им с завуалированными, но при этом вполне явными угрозами.
Надо отметить, что любому клерку, когда-либо работавшему на 'Мэйфейр и Мэйфейр', эта 'игра' была вполне понятна, однако сыновья Джулиена по-прежнему переживали и горько сокрушались по поводу создавшегося положения дел и, казалось, не видели его истинной подоплеки.
С большой неохотой и, конечно же, против своей воли они в конце концов, покинули особняк на Первой улице, в котором когда-то родились.
На самом деле изгнание произошло еще в 1928 году, однако сами они тогда этого еще не поняли и даже представить себе не могли, что такое возможно. Однако, когда через двадцать пять лет Пирс и Кортланд Мэйфейры попросили разрешения осмотреть кое-какие веши Джулиена, хранившиеся в мансарде, их не пустили даже на порог.
Кортланду и в голову не приходило, что битва за малышку Анту оказалась последней, в которой ему удалось победить Карлотту.
Между тем осенью 1928 года Пирс практически постоянно жил на Первой улице, а к весне 1929-го сделался верным и неизменным спутником Стеллы, ее 'личным секретарем, шофером, мальчиком для битья и подушкой для слез'. Кортланд был крайне недоволен, однако в конце концов махнул на это рукой и смирился. Друзьям и знакомым он говорил, что Пирс 'хороший мальчик' и что рано или поздно он устанет от всего этого и, как все другие юноши, уедет учиться на восток.
Случилось так, что Пирс не получил возможности устать от Стеллы. Однако мы в своем повествовании вплотную подошли к 1929 году и должны прервать рассказ, дабы сделать небольшое отступление и поведать о весьма загадочной истории, случившейся летом этого года со Стюартом Таунсендом - нашим соратником по Таламаске, страстно желавшим поближе познакомиться со Стеллой.
8
ДОСЬЕ МЭЙФЕЙРСКИХ ВЕДЬМ
Часть VII
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ СТЮАРТА ТАУНСЕНДА
В 1929 году один из наших агентов, Стюарт Таунсенд, в течение многих лет изучавший материалы, связанные с семейством Мэйфейр, обратился в Лондонское отделение совета ордена с просьбой разрешить ему попытаться войти в непосредственный контакт с объектом наблюдения.
Желание Таунсенда основывалось на твердой уверенности в том, что таинственное послание Стеллы, оставленное для нас на обороте фотографии, свидетельствует о ее стремлении к такому контакту.
Стюарт был совершенно убежден, что последних троих из Мэйфейров, обладавших колдовским даром, - Джулиена, Мэри-Бет и Стеллу - отнюдь нельзя назвать убийцами или обвинить в стремлении творить зло, а посему встреча с ними не представляет никакой опасности, в то время как результаты ее могут быть 'поистине поразительными'.
Такая просьба заставила совет тщательно изучить вопрос, еще раз пересмотреть - как уже неоднократно делалось прежде - цели и задачи Таламаски, а также действующие внутри ордена законы и правила.
Несмотря на существование в наших архивах великого множества документов, касающихся целей и задач ордена, равно как и тех правил, которыми он руководствуется в своих действиях, а также приемлемых или не приемлемых методов в его работе, несмотря на то что каждый из этих аспектов является постоянным предметом обсуждения на заседаниях всех отделений совета, позвольте мне еще раз напомнить о тех из них, которые имеют самое непосредственное отношение к этому повествованию и помогут лучше разобраться в том, что же произошло со Стюартом Таунсендом в 1929 году.
Первое и самое главное. Мы собрали огромное досье на Мэйфейрских ведьм, которое включает потрясающие и поистине бесценные сведения о семействе экстрасенсов. Нам удалось неоспоримо доказать - и прежде всего себе самим, что Мэйфейры теснейшим образом связаны с миром невидимого и способны манипулировать им в своих интересах. Однако слишком многое оставалось для нас по-прежнему неясным.
А что, если удастся уговорить их поделиться с нами своими семейными секретами? Какие тайны нам откроются?
Стелла по натуре своей не отличалась ни чрезмерной осторожностью, ни скрытностью и замкнутостью,
