позднее Беллинсгаузена и Лазарева. Столь же удивительно в наши дни замалчивание подвигов русских мореходов в связи с проблемой поисков Северо-западного морского пути. Как будто и не было плаваний Гвоздера и Федорова и даже Коцебу (книга которого издавалась неоднократно, и не только на русском языке, так же как записки натуралиста и поэта Шамиссо, спутника Коцебу), плаваний Васильева и Шишмарева и других, и вообще не было Русской Америки, где на подступах к Северо-западному проходу вели исследования и сделали немало открытий русское мореходы и путешественники. О плаваниях русских поморов до Шпицбергена задолго до Баренца, в 1435 году, упоминается, но все же говорится, что Шпицберген был открыт Баренцем, принявшим его за Гренландию. О плаваниях поморов на восток по Студеному (Полуночному) морю--ни слова. Вместе с тем Рамсей рассказывает о совершенно неправдоподобном плавании некоего Б. де Фонте, якобы прошедшего в 1640 году Северо-западным проходом. При этом он ссылается на один лондонский журнал, опубликовавший это сообщение за сорок лет до плавания Беринга. И с еще большим увлечением Рамсей повествует о совершенно невероятной истории с командой судна 'Геральд', будто бы встретившей мертвый корабль 'Октавиус', который после четырнадцатилетнего дрейфа во льдах вдруг появился в одном из проливов Северозападного прохода. 'Вполне вероятно!'--восклицает Рамсей. Приведем еще пример. Рамсей ссылается на книгу Чарльза Хепгуда 'Карты древних морских королей', в которой высказывается предположение о том, что около десяти тысяч лет назад, до эпохи последнего оледенения, якобы существовала очень развитая культура мореплавания, когда весь мир был исследован и закартирован, в том числе и Антарктида. Рамсей говорит, что по своей склонности к романтике он хочет верить в 'ошеломляющую теорию' Хепгуда, хотя и с осторожностью, но все же в связи с нашумевшей картой Пири Рейса находит в своей книге место для упоминания об этой довольно неправдоподобной теории. Таким образом, в научной основе книги, как видит читатель, есть и слабые места. Среди них нередкие 'очевидно', когда многое еще далеко не очевидно и требует глубокого исследования, и необоснованные предположения, и неполный охват материалов по той или иной проблеме. Один американский читатель сказал о книге Рамсея: 'Она и научная и романтическая в одно и то же время'. Это действительно так. Романтический колорит и занимательность придает ей пристрастие автора к необычному, 'чудесному'. А этого необычного в истории географических открытий, в мифах о загадочных землях, в описаниях путешественниками нравов и обычаев неизвестных дотоле народов, в их преданиях сколько угодно. С этого 'чудесного' Рамсей начинает свою книгу -- с рассказа об Эльдорадо. Нельзя отказать ему в том, что он умело отобрал многие интересные мифы, предания, эпизоды из истории географических открытий. В некоторых случаях он сам не верит в реальность того, о чем пишет, и иногда не скрывает шутливой иронии, подчеркивая 'курьезное'. Одним словом, занимательного в книге Р. Рамсея предостаточно, это 'занимательное' умело вплетается автором в общую ткань научнопопулярного изложения, и познавательного в ней значительно больше, чем 'чудесного', неправдоподобного. А совмещение того и другого обеспечило книге широкую популярность среди американцев. Наш читатель без труда отличит правду от домысла и, хочется думать, с интересом отнесется к 'плоду долгого чтения и многолетних размышлений' автора. Член-корреспондент АПН СССР, профессор Соловьев А. И.
