Цветок Ионии, в пятнадцать лет надменный
Узнав расцвет, увял средь вешней колеи.
Прощай, мой город! В путь я отправляюсь темный,
Из всех богатств одной лишь драхмой скромной
Запасшись, чтоб внести за переправу мзду,
Довольный, что и там в сверкающем металле
Я оттиск лебедя прекрасного найду,
Недостающего реке людской печали.
Перевод Б. Лившица
11.
МУДРОСТЬ ЛЮБВИ
Пока не пробил час - спускаться в сумрак вечный.
Ты, бывший мальчиком, и брошенный беспечной
Крылатой юностью, усталой, как и мы.
Присядь - и вслушайся, до резких труб Зимы.
Как летняя свирель поет в тиши осенней.
Былая нежность спит в объятьях сладкой лени.
А смолкнет песенка - и слышно в тонком сне,
Что Август говорит Сентябрьской тишине,
И радость бывшая - навеянной печали.
Сгоревший плод повис на ветке; прозвучали
Напевы ветерка - угрозой зимних бурь...
Но ветер спит еще, ласкаясь. Спит лазурь.
Безмолвны сумерки и ясны небеса,
И реют голуби, и в золоте леса...
Еще с губ Осени слетают песни Лета.
Твой день был солнечным, был ясен час рассвета,
А вечер сладостен, душа твоя чиста,
Еще улыбкою цветут твои уста.
Пусть расплелась коса- волна кудрей прекрасна!
Пусть уж не бьет фонтан- вода осталась ясной.
Люби. И сотни звезд зажгутся над тобой,
Когда пробьет твой час - спускаться в мрак ночной.
Перевод И. Тхоржевского
12.
ПЛЕНЕННЫЙ ШАХ
Я - шах, но все мои владенья в этом мире
Листок, где нарисован я.
Они, как видите, увы, едва ли шире
Намного, чем ладонь моя.
Я, любовавшийся денницей золотою
С террас двухсот моих дворцов,
Куда бы я ни шел, влачивший за собою
Толпу угодливых льстецов,
Отныне обречен томиться в заточенье,
Замкнут навеки в книжный лист,
Где рамкой окружил мое изображенье
Иранский миниатюрист.
Но не смутит меня, не знающего страха
ни пред судьбой, враждебной мне,
ни пред убийственным бесстрастием Аллаха,
Изгнанье в дальней стороне,
Пока бумажных стен своей темницы тесной
Я - благородный властелин,
И, в мой тюрбан вкраплен, горит звездой чудесной
На шелке пурпуровом рубин;
Пока гарцую я на жеребце кауром,
И сокол в пестром клобучке,
Нахохлившись, застыл в оцепененьи хмуром,
Как прежде, на моей руке;
Пока кривой кинжал, в тугие вложен ножны,
За поясом моим торчит;
Пока к индийскому седлу, мой друг надежный,
Еще подвешен круглый щит;
Пока, видениям доверившись спокойным,
Я проезжаю свежий луг,
И всходит в небесах над кипарисом стройным
Луны упавший навзничь лук.
Пока, с моим конем коня пуская в ногу,
Подруга нежная моя
В ночном безмолвии внимет всю дорогу
Печальным трелям соловья
И высказать свою любовь не смея прямо,
Слегка склоняется ко мне,
Строфу Саади иль Омара Хайяма
Нашептывает в полусне.
Перевод Б. Лившица
