заставил себя договорить.
— Я не тот, за кого меня здесь принимают, — твердо заявил юноша, поражаясь страсти, с которой он произнес эту фразу. — Меня не волнует, что думают обо мне твой отец и твои братья, но вот
Кольцо на пальце Йена начало пульсировать, как уже было однажды. Раз, два, три… оно билось в унисон с его сердцем.
Потом Марта кивнула.
— Я верю тебе, — произнесла девушка, положив ладонь на его руку.
Но это не имеет значения, говорили ее глаза.
Обед был подан на узком, видавшем виды столе, врытом в землю перед какой-то хижиной, очевидно таверной. Расселись на двух скамейках.
Контраст между этим столом, подходившим больше для пикника, и роскошными одеяниями гостей вызывал невольную улыбку. Пикник прочно ассоциировался у Йена с шортами-бермудами, футболками и кроссовками, большими пакетами из супермаркетов и раскисавшими от пролитых на них жидкостей бумажными тарелками, но никак не с изящной посудой из переплетенных стеклянных нитей, бокалами от знаменитых стеклодувов, серебряными вилками, поблескивавшими на солнце, или с плотной скатертью ручной работы, колыхаемой легким бризом.
Обеды в Вандескарде, по крайней мере в кругу знати, были чем-то сугубо торжественным — Марта переоделась в белое платье, в котором впору бы отправиться на бал, а два десятка ее телохранителей сменили кожаное обмундирование на шелковые накидки и просторные панталоны, более уместные у дверей будуара.
Но в каждом монастыре свой устав. Если кто и заметил, что Йен не переоделся к обеду, никаких комментариев не последовало. Точно так же никто не обратил внимания и на то, что небольшой загончик поблизости таверны срочно освободили от лошадей, чтобы разместить там Гунгнир. Йен воткнул копье в землю в центре загона, предусмотрительно напомнив, чтобы расставили часовых — четверо солдат в ливреях встали по углам.
Еда в придорожной харчевне оказалась весьма недурной. Черт возьми, даже отличной! Фирменное блюдо вкусом напоминало копченую лососину; выяснилось, что это рыба с белым мясом, похожая на камбалу, только поменьше, удивительно сочная, мясистая — ничего подобного Йен до сих пор не пробовал. Густой зеленый соус подали в миниатюрных раковинах, он оказался весьма острым, причем острота эта чувствовалась не сразу — отправишь в рот полную ложку, пару секунд ничего, а потом глаза на лоб лезут.
Разговор в основном вертелся вокруг политики. Казалось, мысли местного дворянства целиком поглощены интригами и борьбой за места у Стола; те, кто занимал места у Стола, в совокупности и составляли Престол. Объективности от них требовать не приходилось, поскольку практически все они были Тюрсонами и обращались друг к другу соответственно. По подсчетам Йена, существовало три разных Эрика Тюрсона: маркграф, просто граф и претендент на титул графа. Марта же разъяснила, что за Столом сидели четыре Эрика Тюрсона.
Ивар дель Хивал неформально возглавил дальний конец стола, поглощая огромное количество вина и подстрекая рассевшуюся вокруг солдатню за ним угнаться. Йен с трудом сдерживал раздражение по поводу то и дело раздававшихся взрывов пьяного хохота, однако приписывал его своему негативному отношению к спиртному.
— Не пойму, почему ты сердишься, — промолвила, наклоняясь к нему, Марта. От ее волос исходил умопомрачительный аромат лимонов и роз. Девушка сидела по правую руку от Йена — или, если уж быть совсем точным, вынудила его сесть по левую руку от себя на конце скамьи.
— Да вроде бы ничего меня не сердит, — со вздохом ответил он, машинально теребя пальцами серебряную прищепку, крепившую скатерть к столу.
— Конечно, ничего, — повторила Марта. — Ты только что просто испепелил взглядом своего друга Ивара дель Хивала, а потом, видно, устыдившись злых мыслей и порицая себя, мотнул головой.
— Ну, ничего серьезного.
— Знаю, — ответила она. — Если бы было что-то серьезное, ты бы призвал его обнажить свой меч.
Юноша был готов поклясться, что сидевший на другом конце стола Ивар дель Хивал не мог услышать ее шепот, однако исполин тут же встал и жестом подозвал к себе коренастого солдата, фигурой напомнившего Йену этих помешанных на бодибилдинге кретинов, часами изнуряющих себя в спортзалах ради того, чтобы в один прекрасный день превратиться в бесформенную груду мышц.
Ивар дель Хивал и его противник, выхватив учебные мечи, салютовали друг другу и стали в позицию.
Как и ожидал Йен, Ивар вначале несколько раз попытался досадить своему оппоненту серией отвлекающих ударов, потом, сделав обманный выпад, нанес укол прямо в грудь. Более опытный боец не обратил бы внимание на финты Ивара дель Хивала, как и на его попытки верховодить в схватке, а навязал бы свою линию, но качок был явно слабоват. Ивар дель Хивал, улучив момент, с удивительным проворством — при его-то комплекции — сделал шаг назад, парировал удар, отвел клинок противника вниз, потом вверх, энергично прыгнул вперед и нанес второй укол.
Йен невольно усмехнулся. Ивар дель Хивал учился фехтовать на рапире у него, сам же Йен постигал у Ивара дель Хивала азы боя на мечах. И для бойца, влившего незадолго до схватки столько спиртного, сколько Ивар, он держался чертовски хорошо.
— Здорово дерется, — сказала Марта, когда Ивар дель Хивал, небрежно швырнув меч одному из слуг, вернулся к столу, обняв своей ручищей за плечо недавнего противника.
— Здорово, — согласился Йен.
— Но ты все равно лучше.
Вряд ли в ее улыбке был вызов, разве что совсем чуточку, будто она сама с трудом верила в свои слова.
— Лучше, говоришь? — через стол прогудел Ивар дель Хивал. Он снова поднялся. — Я слышу, ты утверждаешь, что сумеешь побить меня — и это в такой чудный день, как сегодня?
Йен пожал плечами. Ему доводилось побеждать Ивара дель Хивала, даже фехтуя «вольным стилем», который, по сути, представлял собой слегка прикрытую правилами форму дуэли. Йену пришлось тогда попыхтеть — от большей части своего арсенала приемов боя на рапире юноша вынужден был отказаться, но длинные руки, гарантировавшие превосходящую дистанцию удара, и подвижность обеспечили ему превосходство над Иваром дель Хивалом, которому не помогла и незаурядная сила. При чем тут сила? В конце концов, фехтование, даже на мечах, — не армрестлинг.
— Пожалуй, — произнес юноша, вставая.
— Что ж, поглядим, — ответил Ивар дель Хивал, кивнув слугам, чтобы те подали мечи. Йен поднял вверх палец.
— При одном условии — минута мне на разогрев.
Хотя местное учебное оружие не предусматривало никаких защитных приспособлений, без которых Йен ни за что бы не ступил на фехтовальную дорожку, сейчас больше всего его волновало, как бы не растянуть связки.
— Без всяких разминок! — заявил Ивар дель Хивал, поворачиваясь к публике за столом спиной. — Или дрейфишь?
И неторопливо, со смыслом подмигнул.
Йен изготовился к бою с невозмутимым лицом, хотя злился на Ивара дель Хивала за то, что тот подстроил этот бой, и на себя — за то, что подыгрывает ему. Можно и не стараться — Ивар все равно проиграет. Бой не тренировочный, ставкой в нем репутация Йена, его авторитет. Судя по всему, Ивар дель Хивал не столько пил, сколько делал вид, запланировав все заранее.
Самое честное в данной ситуации было бы швырнуть слугам меч и молча вернуться к столу…
Вместо этого Йен салютовал и тут же в круговой защите парировал умышленно неуклюжий выпад Ивара дель Хивала, да так, что выбитый из руки меч, описав дугу в воздухе, со звоном упал. Ивар дель Хивал, убедительно разыграв недоумение и сокрушенно качая головой — якобы потрясенный столь молниеносным
