Понимаешь?
Ник замолчал, и повернувшись приподнял свой пустой шлем, словно его внешние микрофоны к чему-то прислушивались, и через мгновение все услышали звук приближающихся шагов.
В дверях стоял Брабант. Он осматривал их, едва пытаясь скрыть гнев.
Майк тотчас узнал его:
- Брабант, что это значит?
- Детка, я полагаю, что ты немножко вырос из своих штанишек,- вот, что это значит. Старик не терпит возражений, тебе следовало бы это знать.
- Значит он это со мной сделал! - в его словах чувствовалась скрытая ярость, напомнившая остальным самого Старика.
Брабант посмотрел на других, потом снова на Майка:
- Если бы ты не был его сыном, то он бы стер тебя в порошок вместо того, чтобы упрятать здесь. Он не потерпит...
Ник вымолвил:
- Наш отец не желает мириться ни с кем и ни с чем. Он всегда получает то, что хочет.
Выражение лица Брабанта в корне изменилось:
- Вот как ты это представляешь? На мгновение воцарилась тишина. Телохранитель, чувствуя, что Майк сейчас взорвется, пытался все замять:
- Какого черта, детка! Могло бы быть и хуже. Часть тебя в течении 300 лет получала удовольствие, будучи архитектором и пилотом в команде Старика, а вторая часть приятно проводила время в долгом сне. Возможно, в один прекрасный день Старик восстановит твою целостность.
Но по мере того, как до Брабанта стало доходить, как троица смотрит на него, голос его звучал все тише и тише, пока не замолк.
- Мы не поняли,- медленно произнес Кенсинг,- не вполне. Но теперь, кажется, начинаем понимать. Дирак записал его. Записал своего собственного сына, а потом перепрограммировал его, превратив в то, что ему было нужно: в полезного и послушного архитектора и пилота.
- Всем,- раздался новый незнакомый голос,- оставаться на месте!
Обернувшись, они увидели незнакомца в космических доспехах, направляющего на них оружие, которое было эффективным только против твердых тел. Это был суперинтендант Гейзин, как всегда подозревающий в каждом гудлайфа...
На станции находилось необычайно много зелени, выращенной из простых запасов материала, предназначавшегося для колоний. Она заполняла комнаты и коридоры, палубу, первоначально не предназначавшуюся для оранжереи. Виноградные лозы вились по дверям, свисая гроздьями на контрольные панели и на затворы люков. В результате недосмотра бесконтрольный рост зелени уже спрятал многие предметы, зачастую мешал работе.
Леди Дирак и ее помощник Скурлок оказывали помощь в уходе за ранеными Принсепа и выглядели озабоченными. Леди Дженевьев размещала выживших. С величием монарха указывала она командору на коридор, где размещались каюты, предназначавшиеся для них.
Там было большое количество кают и отдельных комнат, которые можно было занять. Проблемы перенаселения не стояло даже при условии, как заметил кто-то из старых обитателей, что леди Дженевьев не была единственным человеком, который родился или переродился здесь за последние 300 лет.
Как только затуманенные глаза командора убедились в том, что все его раненые получили самое лучше лечение, и что горстка его людей, страдавших больше всего от переутомления были должным образом устроены, он решил отдохнуть сам.
В душе Принсеп подозревал, что все эти, так долго остававшиеся в живых люди, или по крайней мере Дирак, превратились в какой-то экзотический тип гудлайфа. Но вслух он не хотел высказывать свои подозрения до тех пор, пока не обсудит это со своими верными людьми, с теми, которые еще уцелели.
С такими мыслями командор, все еще борясь со сном, предупредил современников Дирака о том, что еще существует опасность со стороны берсеркеров, с которыми он и его люди недавно сразились.
А потом попытался задавать вопросы:
- Насколько я понимаю, в последнее время этот берсеркер не совершал против яхты и людей на ней никаких агрессивных выпадов.
- Нет,- успокоил его Скурлок,- думаю, мы в праве полагать, что наш древний враг не представляет непосредственной угрозы. Уже много лет у нас нет с ним никаких проблем. Но, если вы задумали агрессивные действия против него, то я бы не посоветовал вам этого делать.
- Агрессивные действия с нашей стороны были возможны только тогда, когда у нас был флагман. Но сейчас... к несчастью, и вы это видите - скорее мы здесь на правах беженцев... В настоящий момент мы нуждаемся в помощи, и никому не можем предложить защиты. Конечно, мы захватили с собой оружие и оборудование, которого, возможно, у вас и нет, и если мы хоть что-то можем сделать...
- Нет никакой спешки после трех столетий. Неужели и в самом деле прошло столько времени?
Показавшись вежливым и гостеприимным, Скурлок, проконсультировавшись с леди Дженевьев, приказал роботам принести для всех закуски.
Постепенно сторожилы стали рассказывать о своем трехсотлетнем пребывании на борту, во всяком случае, наиболее интересные фрагменты, которые делали возможным попытку восстановления картины, как единого целого.
Теперь Принсеп, буквально засыпающий на ходу и собиравшийся удалиться в свою комнату, задал деликатный вопрос о еде: даже внешне было заметно, что он испытал облегчение, когда услышал, что область жизнебеспечения все еще пребывала в отличном состоянии.
Принсеп, снимая скафандр в своей новой каюте и чувствуя, что крайнее утомление вот-вот возьмет над ним верх, все же предупредил своего доверенного помощника - для этой роли больше всех подходил Хейвот - что им следовало остерегаться Дирака и не спускать с него глаз. Они переговаривались с помощью шифрованных сообщений, через микрофоны, вмонтированные в шлемы.
- Вы хотите, чтобы за ним наблюдал я? - Хейвот кивнул- Я и сам вам хотел предложить это.
- Я чувствую, что он опасный человек, Хейвот, между прочим, как твое настоящее имя?
Сбросив с себя последнюю часть скафандра и оставшись в нижнем белье, он засеменил к своей кровати, произнося уже не зашифрованные слова:
- Извини, меня: я становлюсь через чур назойливым. Все это не имеет значения. Да, я хочу, чтобы ты взял на себя наблюдение за Дираком.
- Так значит вы все еще доверяете мне?
- О, да! Есть еще такие дела, Кристофер, ведь это твое настоящее имя, в которых я тебе всецело доверяю. Хейвот, поразмыслив, сказал:
- Понимаете, командор...
Но командор уже крепко спал.
23
Кенсинг, готовый к действию, наблюдал за тем, как незнакомец сделал вперед один нерешительный шаг, а затем и другой. Оружие в руках пришедшего перемещалось то на одну мишень, то на другую. Самонаводящийся карабин альфа или просто ручного управления? Это могло иметь решающее значение.
- Я суперинтендант Службы Человечества Гейзин, объявил он, пытаясь придать голосу властные нотки,- веду расследование на предмет деятельности гудлайфов.
Голос Брабанта прозвучал более уверенно, хотя оружие оставалось в кобуре:
- Я был бы вам очень признателен, если бы вы не тыкали в меня этой штукой.
И тотчас ствол оружия суперинтенданта взметнулся в его сторону:
- Сначала брось свое оружие,- скомандовал он. Тогда Гейзин взглянул на Ника, но в следующее мгновение, когда до суперинтенданта дошло, что шлем пуст, стоял просто скафандр, он, казалось, окаменел.
Что послужило сигналом к действию, Кенсинг сказать не мог. Он бросился вниз, покатившись по палубе, пытаясь спрятать свое незащищенное тело от лучей оружия Гейзина, не оказавших никакого воздействия на доспехи Ника, Майк Сардо тоже пытался спастись.
Представитель Службы Человечества - что бы это не означало - выстрелил в Ника, а Брабант - в него. Мощный пистолет Брабанта оказался более эффективным. Силовые импульсы, пронзив комбинезон Гейзина, заставили его повалиться на переборку, стоящую за его спиной. Оружие Гейзина выпало из рук, и он
