Ну да ладно! Случается это не так уж часто, а потом, у меня есть свои утешения. Сегодня я обнаружил, что посредством кальцифилаксии можно избирательно вызывать отложения кальция в блуждающих нервах. Удивительно! Какие таинственные химические процессы должны отвечать за тот факт, что организм в состоянии выборочно посылать кальций в эти два нерва? В голову приходит множество идей, ведь эта находка дает простор бесконечному количеству новых экспериментов. В сравнении с этим сочинение мисс Джонсон о Шекспире не столь уж важно. Так стоит ли беспокоиться об этом?.. Досадно лишь то, что я все же делаю это, немножко...
'КЕСАРЮ -- КЕСАРЕВО...'
Каждый ученый -- неисправимый индивидуалист, и потому вопрос подчинения чьим-либо приказам или авторитетам для него чрезвычайно болезнен. Способ выражения им собственного взгляда на природу не терпит волевого вмешательства. Ученый не может работать под началом руководителя, который заставляет его заниматься маловажными, с его точки зрения, проблемами или использовать методы, которым он не доверяет. И тем не менее ученому нужно проявлять достаточную гибкость, чтобы приспособиться к условиям той социальной структуры, которая обеспечивает его всем необходимым для работы. В зависимости от собственного мировоззрения каждый ученый определяет приемлемую для себя степень компромисса с политическими и философскими принципами страны, в которой он живет, университета, в котором работает, и финансирующих организаций, которые самым непосредственным образом регулируют его деятельность. Так или иначе компромиссы в интересах дела неизбежны.
* 7. КАК РАБОТАТЬ?
Сказка
В одном университете когда-то жила-была девица и очень ей хотелось научиться готовить, да не какую-нибудь там яичницу, суп из пакета или баранью отбивную, а готовить так, чтобы проявить оригинальность, воображение и все такое прочее,-словом, так, как некогда готовил великий французский кулинар Саварен.
Но, увы, как она ни старалась, ничегошеньки-то у нее не получалось.
'Плачем делу не поможешь,-- решила девица,-- надо действовать с умом. Начну готовить по книге'. И она одолела все поваренные книги, какие только возможно.
Но готовить так и не научилась...
Отбило ли это у нее охоту? Нет! Чем дальше, тем больше она любила стряпню.
'Ведь я же умница, отличница,-- говорила она себе,-неужели я не одолею это искусство?'
И она накупила самых лучших и точнейших весов, термометров и таймеров и осталась очень довольна собой. 'В конце концов,-рассуждала она,-- в кулинарии, как и везде, все подчиняется законам логики, химии и физики, а уж в этом-то я разбираюсь получше какого-нибудь Саварена!'
Но, увы, все точнейшие приборы требовали столько времени на обдумывание и отмеривание, что до самой готовки руки не доходили.
Вконец отчаявшись, бедная девица забросила кулинарию и вышла замуж. Когда у нее появился первенец, она ужасно удивилась: 'Неужели это я создала такое сложное и замечательное существо, не пользуясь при этом ни умными книгами, ни хитрыми приборами?..'
Мораль этой истории не в том, чтобы забросить ваши книги и приборы, а чтобы осознать их ограниченность. Иногда в чем-то они помогают нам, но творческий процесс слишком сложен, чтобы его можно было разложить на составляющие и направлять по собственному усмотрению. Если каждый шаг своей работы подвергать постоянному интеллектуальному и инструментальному контролю, понадобится целая вечность. Человеческая жизнь для этого явно коротка. Наверное, поэтому совершенство и непогрешимость в творчестве возможны только при условии бессмертия.
Общие соображения
Последующие страницы будут посвящены тем аспектам научной работы, которые наиболее тесно связаны с процессом исследования: методам лабораторной работы и способам координации знаний. При этом я отнюдь не ставлю себе целью создать полное руководство по этим вопросам. Я просто хочу изложить сугубо неформальные, личные соображения относительно научной методологии, основанные на опыте использования методик, которые разработали мои коллеги и я. Не буду касаться сложной лабораторной техники, процедур математического представления данных и их эпистемологической34 интерпретации вовсе не потому, что я сомневаюсь в их достоинствах, а из-за недостатка у меня соответствующего опыта. Кроме того, я совершенно убежден, что даже в наше время многие фундаментальные открытия могут быть сделаны методом простого наблюдения явлений Природы, которое меньше подвержено ошибкам измерения и интерпретации.
Разумеется, все желательные для наблюдения изменяющиеся условия создаются по мере возможности экспериментально, но даже и это не обязательно. Экспериментальные исследования в их теперешнем виде -- сравнительно новое явление в науке. Они практически не были известны до эпохи Возрождения, но за сравнительно короткий период человек значительно преуспел в проникновении в тайны Природы, извлекая пользу их тех бесчисленных экспериментов, которые она постоянно производит без всякого нашего вмешательства. Так мы познали начала астрономии, основы описательной биологии, и именно на такого типа непреднамеренный, случайный эксперимент ориентируется врач, когда наблюдает внезапное заболевание, признаки старения или неожиданное выздоровление. Когда совершается открытие (см. гл. 8), бессознательный интуитивный процесс предшествует управляемой сознанием логике; в научном исследовании наблюдение самопроизвольных явлений обычно имеет место еще до планирования, эксперимента. О наблюдениях мы уже говорили (с. 102), теперь давайте обратимся к практических аспектам экспериментирования.
Естественный размер научного подразделения.
Научная работа -- это в высшей степени личностная деятельность, поэтому лаборатория должна отражать личность ее руководителя. По поводу ее организации можно сформулировать лишь небольшое число общих правил. Во вся ком случае, идеальный вариант -- это иметь не максимально возможное количество Сотрудников, аппаратуры и помещений, а ровно столько, сколько действительно необходимо. Такие требования могут быть очень скромными, если, скажем, речь идет о гистохимике, который предпочитает сам выполнять всю техническую работу В этом случае он может ограничиться одним лабораторным помещением и уборщицей. В то же время ученый широкого профиля, которому вдобавок нравится преподавательская работа, может рассчитывать на руководство громадным институтом.
Нездоровая тяга к приобретательству и неоправданная уверенность в том, что успех работы пропорционален имеющимся материальным средствам, заставляют часть ученых тратить немало сил и времени на увеличение бюджета, штатов и площади своего подразделения. Такого рода деятельность неизбежно приводит их к чистому администрированию. И наоборот, застенчивость и скованность не позволяют другой части ученых отстаивать даже то, что насущно необходимо для их работы, и потому их потенциальные творческие способности так и остаются до конца не раскрытыми.
Для любого подразделения существует 'естественный размер', определяемый наклонностями и способностями его руководителя. В наилучшем варианте ученому следует иметь максимально возможную по его способностям лабораторию, где он будет осуществлять научное, а не административное руководство. Как только отдел разрастается до такой степени, что руководители подотделов станут независимыми в научном отношении, должность руководителя отдела становится номинальной и отдел должен разделиться на независимые части. Но и в этом случае может быть полезным сохранить общую администрацию, которая занималась бы материальным снабжением всех групп. В то же время нет ни необходимости, ни оправдания для подчинения научной деятельности всех сотрудников одному руководителю.
Планирование работы.
Создавая новый учебный или научно-исследовательский институт, мы порой недооцениваем важность человеческого фактора в их будущей организации, не говоря уже о том, что мыслить категориями бюджета, зданий и оборудования гораздо легче. Последние, однако, не могут служить своему прямому назначению, если не будут полностью приспособлены к нуждам тех, кто станет их использовать. Самым основным и решающим, хотя и самым трудноуловимым фактором при создании любого института является его идея в том виде, в каком она отражается в умах осуществляющих ее людей. Такая идея, если она хороша, как магнит притягивает материальные ресурсы, а исполненная воодушевления группа известных ученых достаточно легко привлекает умелых помощников и способных студентов, даже располагая самым скромным помещением. И в то же время сколько 'храмов науки' представляют собой не более чем туристскую достопримечательность, интеллектуальная пустота которой остается вечным памятником некомпетентности ее основателей. Точно так же как сам человек, его разум и его тело развиваются в соответствии с кодом, записанным в двух крошечных клетках, так и сложнейшая организация научного учреждения базируется на одной основной идее, плане, проекте.
Большая часть нашей насчитывающей столетие библиотеки, например, погибла в прошлом году от
