наркоторговцев, и она рассыпется.
- А как главное звено распилить? - спросила Яна.
- Сдать кого-то из сегодняшних дельцов на празднике в милицию. Он, я уверен, не захочет тонуть в одиночку, и расскажет все о 'Пегасе' правоохранительным органам.
- Бред сивой кобылы, - уверенно вымолвил Ваня. - Нет никакой гарантии, что что-то выйдет из этой затеи. Зря мы сделали, что не взяли с собой диктофон, - записали бы такую улику - закачаешься. Короче, я предлагаю вот что: идем на салют вместе с Димой, его кто-нибудь из его же окружения обязательно заметит, потом доложит директорам, они переключат поисковую команду на него, а вы с Яной на время останетесь без внимания.
Яна съязвила:
- И что? Ничего путного не выйдет, мы лишь подставим Диму. Можно сделать так: привести милицию в 'Пегас' и показать им наркотики.
- Не думаю, что они держат там сырье, - засомневался Иван. - И кто поверит детям, что в приличной, как всем кажется, компании, творятся подобные страсти-мордасти.
Яна совсем рассиропилась:
- Нам конец. Пегасовцы серьезные, шутки не шутят, нас поймают и убьют. Расчленят на мелкие части и сбросят наши бренные останки в речку.
- Прекрати! - встряхнул девочку Ваня. - Не ной! Я все придумал!
- Рассказывай!
- Мы вечером отправляемся на праздник, ловим кого-нибудь из продавцов, и силой, понимаю, это жестоко, заставляем его наговорить на диктофон все о 'Пегасе'. Потом сдаем пленку в милицию, и они садят всех за решетку!
- Магнитофонная или диктофонная запись уликой, по-моему, не считается! - сумничал Мирослав.
Ивануаниас не смутился:
- Запишем признание на видеокамеру.
- Это выход, - согласился Мирек. - А где мы возьмем видеокамеру?
Этим простеньким вопросом мальчик вогнал всех в тупик.
- У меня ее нет, - с сожалением сказал Ваня Ростовский.
- Мои родители взяли камеру в Афины, - Мирослав почесал нос. - К тому же, там камера такая - сто лет в обед.
Помощь пришла со стороны Яны:
- Камеру я возьму у крестной. Она, думаю, одолжит мне ее.
- Как бы технику не украли, - проявил Ваня заботу об имуществе Яниной крестной. - Народу будет - не протолкнуться. Поразительное дело: девятое мая праздник для всех. Обычные люди веселятся, радуются за победу над фашистской Германией, а воры и прочие усиленно набивают свои карманы.
- Так всегда будет, - пожала плечами Яна. - Мир состоит из противоположностей. Без двух противоположных берегов не будет моря, без зла не будет добра, без мальчиков не будет девочек и так далее. Все, мне пора! Надо еще к крестной зайти за камерой. Она, наверняка, тоже на салют пойдет с предполагаемым мужем, и камеру, может, возьмет. Но я постараюсь выпросить ее себе! Во сколько и где встречаемся?
- В семь вечера у метро возле твоего дома, - предложил Мирослав.
Ваня одобрительно кивнул.
И Яна умчалась. Мирек и новоиспеченный друг немного погуляли и разошлись кто куда - первый домой, а второй в муниципальный детский сад забрать сестру.
Глава 9. 'ТРОИЦА' ВСЕРЬЕЗ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО.
Бабушка Влада ушла в магазин, а он, сидя дома, слонялся по дому: включил и выключил телевизор, сделал чай и без удовольствия выпил его, съел спагетти с кетчупом, помыл кроссовки и присел у зеркала.
- Я не такой, как все, - сказал вслух Владислав Ромашкин, сын погибших альпинистов. - У меня яркие веснушки на лице, волосы будто солома, а глаза как у коровы - огромные с пушистыми ресницами, - здесь Влад тщательно рассмотрел себя и пришел к необычному выводу: - Да я, если разобраться, красавец!
Он так обрадовался выводу, что вскочил с табуретки и закружился по комнате под вальс Валентина Доги, льющегося из радиоприемника.
- Я нормальный! Нормальный! - радовался подросток. Он вынул из аквариума спящих мышек и, расцеловав их, положил обратно. Немного обалдевшие мышки забились в специальный деревянный домик и прижались друг к другу мизерными своими тельцами.
Вдруг Владу стало стыдно за себя.
'Я оторвался от моих единственных друзей - Мирека и Яны. Я выставил себя идиотом перед ними. Они как-то холодно со мной общались, а во всем я виноват! Надо им позвонить!'
Владик уже набирал номер телефона Мирека, как бросил трубку и произнес:
- Я же сейчас, по идее, у мифической двоюродной сестры. Кто меня за язык тянул врать? А что, если сказать: 'Я вернулся обратно?' Нет, так нельзя. Если я соврал, то должен выполнить вранье до конца, с достоинством. Но часика через два я 'вернусь' и ему позвоню! - все-таки не утерпел мальчик. - Пойду-ка я схожу за кормом для Микки и Минни! Как бы на глаза Мирека или Яны не попасться.
И Влад, переодевшись в чистую одежду, отправился за кормом.
Яна без проблем взяла у крестной видеокамеру, Олеся и не собиралась ее брать на праздник - она хотела побыть наедине с Данилом, и даже камера не должна была ей мешать 'быть наедине'.
Девочка сидела дома и читала ноты, как в голову вступила одна идея. Яна набрала номер Мирека.
- Ага, - сказал мальчик.
- Привет еще раз. Я тут кое-что придумала.
- Что?
- Вот смотри: нас трое, так?
- Кого - нас? - немного не понял Мирослав.
- Я, ты и Ваня - получается три человека. Правильно? - терпеливо объяснила она.
- Ну да.
- Значит, мы станем 'Тройкой'! - радостно сообщила Яна.
- Какой 'Тройкой'? Ты о чем? - старательно не понимал Мирек.
- У всех детективных агентств, компаний и обществ есть названия. Наша компания будет носить имя 'Тройка'!- растолковала Вычужина.
До Мирослава, наконец, дошло:
- А-а, ты вот о чем. А Влада ты во внимание не берешь?
- Не беру. Он сам от нас отделился, сам этого захотел. Теперь у нас новая компашка, как я уже сказала, - я, ты и Ваня. Мы - детективная компания 'Тройка'!
Мирек тоже загорелся идеей:
- Ладно, обойдемся без Влада. Но почему 'Тройка'? Такое ощущение, что мы кони, лошади. Надо придумать что-то другое, более человеческое.
Мирослав и Яна стали думать по телефону. И мальчику придумалось:
- 'Трио'.
- 'Трио'? - осталась недовольной Яночка. - Нет, не пойдет. Мы не музыканты. Точнее, я музыкант, а вы - нет.
- Тогда придумывай сама! - вспылил собеседник.
- 'Триумвират'! 'Трицепс'!
- Как-как? Триум... что? Да мы это не выговорим. Я лично это слово слышу первый раз в жизни. А 'трицепс' вообще по смыслу не подходит! Ой, подожди, я сейчас! - Костров положил трубку на стол и умчался к себе в комнату. Вернулся через секунду.
- Куда ты ходил? - полюбопытствовала одноклассница.
- За словарем синонимов. Вот, читаю вслух: тройка, триумвират, трио, тройняшки, тройня, троица...
- Стоп! - заголосила Яна. - Не хочу больше ничего слышать! 'Троица'! Это именно то, что нам нужно! Благородно, красиво, да вообще, самое оно!
- 'Троица'? - задумался Мирек. - А что, неплохо. А тебе не кажется, что нужно провести какое-нибудь посвящение в 'Троицу' или дать клятву верности?
- Не кажется, - легкомысленно отмахнулась Яна. - Нет времени на все эти сантименты.
Мирослав с ней не согласился:
- Ты не права. Клятву дают все уважающие себя компании. А чем мы хуже?
- Ничем. Ну, хорошо, дадим на досуге клятву. А сейчас я пошла делать маникюр, пока!
- Не пока, а до встречи, - уточнил Мир. - До вечера.
Но Яна уже бросила трубку.
Новорожденная 'Троица' готовилась к операции.
Издалека Влад заметил ту самую бабушку, которая подарила ему мышек. Она сидела с прежним баллоном в руках на прежнем бордюре.
Нерешительным шагом Владислав подошел к ней.
- Здрасте, - поприветствовал он Викторию Анатольевну.
Она дико обрадовалась:
- Какие люди! Тебя же Владиком зовут, я не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь.
- А ты зачем сюда пришел?
- За кормом для мышек.
- Не трать лишние деньги, у меня дома корма мешок. Вот отдам последнюю мышку, и пойдем ко мне в гости. Ты обещал!
В этот момент к старушке подошла какая-то девочка и забрала мышку.
- Вот и все! - сказала бабушка. - Пошли в гости.
- Неудобно как-то.
- Неудобно спать на потолке - одеяло падает.
Они рассмеялись и направились домой к Виктории Анатольевне.
У нее была чистая уютная квартирка, и масса клеток с мышками. Они стояли даже в прихожей.
- Ба, это ты? - прозвенел откуда-то девичий голосок.
- Я, Глашенька, я!
В прихожую вышла девочка невысокого роста в платьице и с бантом на волосах.
Таких детей всегда хотелось взрослым трепать, обнимать и гладить. У Влада похожих чувств не возникло, он лишь покраснел и вонзился глазами в пол.
- Влад, это Глаша, Глаша, это Влад, - познакомила бабуля детей.
Сразу исчезла неловкость, скованность, и спустя два часа Ромашкину казалось, что он нашел настоящую подругу. Они даже договорились пойти сегодня вместе на салют.
Как и было обещано, Влад получил корм и отправился домой как на крыльях - он верил в себя, а меланхолия последних дней испарилась, словно ее и не было.
Яна сделала себе известную укладку волос под названием 'Взрыв на макаронной фабрике', вырядилась в джинсовые бриджи, нахлобучила на ноги кроссовки на высокой подошве и стояла в таком виде возле метро. На плече висела специальная сумка для видеокамеры, конечно, с камерой внутри.
Ваня и Мирек вначале не признали Яну, потом, когда додумались, что девица со вздыбленными волосами - Яна, подошли к ней одновременно.
- Как вам моя прическа? - спросила пианистка.
На всякий случай Мирек промолчал, дабы не портить столько лет дружбы, а Ваня притворно восхитился:
- Выше всяческих
