смешинкой. - Это ведь я должен был накормить вас сказочным обедом. Придется дождаться утра, пойдем сказочно завтракать.
- Вы, наверно, недавно в Испании, - заметил Штирлиц, не поднимаясь с диванчика. - Здесь отсутствует институт сказочных завтраков; в <Ритце> дают кофе и джем с булочкой, скучно; надо ждать десяти утра, когда откроются испанские таверны, только там можно полакомиться осьминогом, колбасками и тортильей...
- А сейчас только семь, - сказал человек, посмотрев на часы. Сдохнешь с голода. Может, пока что обговорим ряд вопросов, представляющих взаимный интерес? Не против?
- Давайте, чего ж не обговорить. Вас как зовут?
- Это неважно. Мало ли как могут звать человека. Шарль. Или Магомет. Иван. Важно, что я пришел к вам с предложением. Я представляю американскую разведку и заинтересован в том, чтобы познакомиться с вами поближе. Я только что получил кое-какие данные из Вашингтона, связанные с вами и вашим прошлым. Присматривался я к вам довольно долго, пришлось поработать в немецких архивах, полнейший хаос; видимо, все-таки много документов погибло, но по фотографиям я пришел к выводу, что доктор Брунн и господин Бользен - одно и то же лицо.
- Слушайте, Магомет, - хмуро усмехнулся Штирлиц, но продолжить не смог, потому что человек вдруг переломился от смеха; смеялся он громко, заливисто, как-то по-детски; такое тоже трудно сыграть, подумал Штирлиц; у него глаза птичьи, а такие бывают у детей; глядя на то, как хохочет незнакомец, Штирлиц тоже улыбнулся, повторив: - Слушайте, Магомет, если вы все про меня знаете, то мне неудобно говорить, ничего не зная про вас. Мне за вчерашний день и сегодняшнюю ночь надоели игры. Хочу ясности.
- Будет ясность. Только сначала ответьте, куда вы исчезли с дороги?
- Сначала я выслушаю вас и в зависимости от этого приму решение: сказать вам правду или утаить ее.
- Нет, мистер Бользен-Брунн, у вас нет альтернативы, и права выбора вы лишены. Решать буду я, а не вы. - Гость достал из кармана конверт, подошел к дивану, протянул Штирлицу. - Поглядите.
Там были отпечатки пальцев, его пальцев; Штирлиц был убежден, что именно эти <пальцы> ему показывал Мюллер, когда привел в подвал гестапо и потребовал ответить на один-единственный вопрос: как эти <пальчики> могли оказаться на чемодане русской радистки; Штирлиц, однако, ошибался; отпечатки пальцев - как это явствовало из надписи на обороте - были копией из дела <Интерпола>, заведенного двадцать третьего марта сорок пятого года в Швеции по делу об <убийстве доктором Бользеном гражданки Германии Дагмар Фрайтаг>.
<Но это же фальшивка, - подумал Штирлиц. - Дагмар присылала мне телеграммы из Швеции>.
Он достал из конверта еще одну фотографию: Дагмар в морге, с номерком на ноге; вспышки магния холодно отражаются в белом кафеле; бесстрастные лица полицейских; рядом с ними два человека в строгих черных костюмах.
- А это кто? - спросил Штирлиц, ткнув в черных пальцем.
- Толстый - германский консул фон Рибау. Второго не знаю... Рибау полагает, что этот человек из резидентуры вашего посольства, то, что немец, не сомневается. Мы его ищем. Найдем, это точно.
- Рибау подтвердил свои слова под присягой?
- По поводу чего?
- По поводу смерти фрау Фрайтаг.
- Посмотрите внимательно все документы, там есть заключение шведов. Мы были уверены, что вы захотите получить этот документ.
- Почему?
- Потому что я собрал на вас кое-какую информацию.
- Где она?
- В нашем досье. Хотите посмотреть?
- Естественно.
- Ладно, кое-что покажем. Ну, я жду ответа.
Штирлиц поднялся с дивана, подошел к умывальнику, ополоснул лицо, чувствуя омерзительный запах хлорки (водопровод ни к черту, трубы старые, а испанцы боятся инфекций,- память о чуме живуча, нет ничего страшнее массового мора или голода, потому что толпа становится неуправляемой), травят микробов, а потом глаза; растер лицо полотенцем, аккуратно повесил его на крючок, вернулся к дивану, сел, забросив ногу на ногу, и сказал:
- Меня подобрал на дороге работник вашего ИТТ мистер Кемп.
- Американец?
- Он представился немцем. Может, натурализовавшийся немец, не знаю. Вам проверить легче, чем мне.
- Мы проверим. Что он от вас хотел?
- Того же, чего и вы. Честности и моей дружбы.
- Я вашей дружбы не. хочу. Я ею брезгую, простите за откровенность. Я очень не люблю нацистов, но мне поручили встретиться с вами, накормить вас обедом и поговорить обо всех ваших прежних знакомых.
- Зачем вы показали мне эти фальшивки? - спросил Штирлиц, кивнув на фотографии и заявление консула; посмотрев, он неловко бросил их на стол, они рассыпались, лежали веером, как новенькие игральные карты.
- Чтоб вы знали, как вас ищут. Я-то бы вас выдал трибуналу, честное слово, но мои шефы считают возможным использовать вас в качестве рассказчика... Они хотят услышать ваши рассказы о былом, понимаете?
- Понимаю.
- Если вы не согласитесь, пенять придется на себя.
- Выдадите трибуналу?
- После нашего разговора, - если он будет носить вербовочный характер - это уже невозможно.
- Что же тогда делать? Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой?
- Что, что?
- Есть такая сказочка про бедного зайца, ее хорошо перевели на немецкий, а я постарался дословно пересказать на вашем языке...
- Дословно - не получится. В дословном переводе отсутствует личное начало, а без личности любое дело обречено на гибель.
- Верно.
- Что вам предлагал Кемп?
- Предлагал работу в ИТТ.
- В качестве кого?
- Переводчика.
- Хм... странно... Кто он такой?
Если у Кемпа воткнута аппаратура прослушивания, подумал Штирлиц, они будут иметь расшифрованный разговор к девяти утра, ребята умеют ценить время. Если же у него дома ч и с т о, тогда мне невыгодно говорить все; две силы - не одна, есть возможность маневра, если только он не продолжает игру, заранее проговоренную с тем же Кемпом.
- Немец. Как я. Вроде бы инженер...
- Давно он здесь?
- Спросите в ИТТ, возможно, он мне все врал.
- В ИТТ мы спросим, конечно же, только вот что странно: работу переводчика на этой фирме должен был предложить вам я, а никакой не Кемп. Где тут у вас телефон? У деда?
- Да.
- Я должен позвонить.
- Не будите своего шефа, еще рано... Рассердится...
- Шеф я. Будить намерен помощника. Портье понимает по-английски?
- А вы его сами спросите.
